Серебряный доспех

Девушка внимательно осмотрела себя, как обучили ее с детства. Снова будто наяву она слышала голос старого солдата: «Выбралась из передряги живой, возрадуйся - а после сними с себя всю одежду да огляди-ка свое тело хорошенько. Где ранка, где царапинка… Может, тебя отравили? Нет ли где-нибудь припухлости, нехорошей синевы? Не загноилось ли старое, нет ли грязи в новом? Ничего не пропускай, глядишь - и впрямь жива останешься…»

Пенна вздохнула. В том, что открылось ее взору, она обнаружила мало утешительного. В любом случае не следует выходить из болот в таком виде. Если обитатели какого-нибудь из близлежащих городков увидят ее такой - в слизи, грязи, крови, покрытую царапинами и ссадинами, с покусанной ногой, - то чужачку попросту побьют камнями. Так, на всякий случай. Чтобы не разносила заразу.

Девушка побежала дальше. С восходом солнца сил у нее прибавилось. Она торопилась - следовало найти какую-нибудь речку, смыть следы ночной битвы и по возможности привести себя в порядок.

Но сперва ей предстояло сделать самое необходимое.

Она взяла остро отточенный кинжал и, стиснув зубы, поднесла к бедру. Нельзя мешкать, иначе она окончательно утратит мужество и решимость оставит ее. Быстро взмахнув рукой, Пенна рассекла себе кожу. Потекла кровь. Морщась и вскрикивая, Пенна вложила пластину себе в рану, а потом принялась зашивать кожу. Сколько раз она проделывала эту операцию над своими ранеными друзьями! Старая костяная игла привычно протыкала прочную солдатскую шкуру. Ребята морщились от боли и шутили, чтобы не покалывать своей слабости. Пенна старалась думать о них, но боль была сильнее.

Когда девушка закончила работу, игла выпала из ее сведенных судорогой пальцев, и Пенна принялась рыдать, громко и безутешно. И не было поблизости ни одной родной души, чтобы пожалеть ее и утешить.

На какое-то время она потеряла сознание. Казалось, слезы отняли у нее последние силы. Пенна провалилась в черноту и почти сразу же с отчаянным криком пробудилась. Неужели она проспала целый день, поддавшись опасной слабости? Это равносильно самоубийству!

Но, взглянув на небо, она с облегчением вздохнула. Все еще утро. Впереди достаточно времени, чтобы добраться до города - или, во всяком случае, уйти от болот как можно дальше.

Она была голодна, однако понимала, что с едой придется повременить. Как бы ни мучили Пенну спазмы в желудке, она ясно отдавала себе отчет в том, что любая по видимости съедобная вещь может содержать смертельный яд.

Усилием воли она заставила себя забыть о голоде. В первой же обнаруженной речке она выстирала одежду и вымыла волосы. Ей пришлось пожертвовать нижней рубахой, чтобы перевязать рану на ноге. Белая глина позволила кое-как замаскировать царапины, рассекающие щеку. В конце концов Пенна осмотрела свое отражение в лужице и нашла, что выглядит удовлетворительно.

Девушка пошла по берегу реки. Она неустанно подбадривала себя. Все получится, твердила себе Пенна. Иначе для чего же она осталась в живых? Разве не для того, чтобы сохранить артефакт? Она просто обязана спастись и в конце концов вручить серебряную пластину Мор-Таурону. Но сейчас об этом думать рано. Сейчас она просто должна идти и надеяться на лучшее. Ей непременно встретятся люди. Люди всегда жмутся к воде, селятся вблизи рек и озер.

Мелкий ручеек постепенно превращался в настоящий водный поток, способный напитать не одно людское поселение. Пенна шагала по берегу, торопясь найти укрытие до того, как солнце сядет. Она не сомневалась в том, что принц-упырь не откажется от своих притязаний на нее. Им еще предстоит встретиться в смертельной схватке. Но произойдет это, к счастью, не сегодня и не завтра. Возможно, Пенна еще успеет набраться сил и сможет дать достойный отпор.

Почему простая лучница так заинтересовала это могущественное и жуткое существо? Ведь Тзаттог наверняка запросто убил бы ее, если бы действительно имел такое намерение. Однако он предпочел гнаться за ней по пятам, явно собираясь не уничтожить, а схватить ее. Для чего? Сколько Пенна ни ломала себе голову, она так и не смогла найти ответ на этот вопрос.

Все, что было известно Пенне о порождениях тумана, заключалось в одном-единственном слове: «умертвия». Да и какие магические тайны могут быть открыты простой лучнице, молоденькой девчонке, воспитанной обычными солдатами? Умертвия - враги, их следует уничтожать любым способом, вот и все.

Тзаттог, что было совершенно очевидно, представлял собой нечто вроде их предводителя. Как темный епископ у слуа, только страшнее… Интересно, существуют ли какие-нибудь сведения о так называемом принце-упыре? И кто дал ему этот титул? Сам изобрел или подхватил чьи-то льстивые слова?

Пенна была уверена в том, что никто, даже любознательные маги из ордена Тоа-Дан, не пытался приблизиться к Тзаттогу на достаточно близкое расстояние, чтобы изучить его. (Хотя с тоаданцев станется: по слухам, ради книг и новых знаний они в состоянии рисковать жизнью…) Все, на что способно при встрече с Тзаттогом большинство нормальных живых существ, - это паническое бегство.