Серебряная ветка

Розмэри Сатклиф Серебряная ветка

Историческая справка

Со времени описываемых здесь событий прошло более ста лет, прежде чем пал Рим, прежде чем последний легион был выведен из Британии, в Рутупиях потух маяк и наступило раннее средневековье. Но с величием Рима было уже покончено. На всех границах ему не давали покоя варвары, а в самом Риме полководцы сражались за императорский титул и соперничающие императоры боролись между собой за власть.

Марк Аврелий Караузий был реальным лицом, равно как и предатель Аллект и легат Асклепиодот. И конечно же, цезарь Констанций, чей сын Константин стал первым христианским императором Рима. Что касается остального: тело воина-сакса, погребенного вместе с его оружием, было найдено в одном из рвов замка Ричборо, где находились Рутупии во времена легионов Орла; базилику в Каллеве к концу римского владычества сожгли и позднее кое-как отстроили вновь, а орла, о котором я уже писала в другой повести, обнаружили при раскопках в развалинах бывшего зала судебных заседаний позади ратуши.

Кроме того, в Каллеве, ныне Силчестере, нашли камень, на котором древними ирландскими буквами было высечено мужское имя — Эвикат или Эбикат, что означает «человек с копьем».

Глава 1. Берег саксов

Ненастным осенним днем по широкому рукаву реки, которая еще более расширялась к месту своего впадения в гавань Рутупий, пробиралась галера.

Начался отлив; илистые отмели, во время прилива покрытые водой, запестрели зуйками и кроншнепами. А впереди из этой раскинувшейся пустыни песчаных наносов, поблескивающих кое-где от соли, постепенно вставал остров. Он поднимался из воды как крутоспинный кит, а с ним — и крепостной вал, и толпящиеся внизу, под стенами, портовые постройки.

Юноша, стоявший на носу галеры и следивший за приближением крепости, был преисполнен ожиданием. Мысли его то обращались к будущему, которое ждало его на берегу, то уносились к недавнему разговору с Лицинием, командиром его когорты. Разговор состоялся три месяца назад на другом конце империи. И состоялся именно в тот вечер, когда пришло его назначение.

— Ты ведь никогда прежде не бывал в Британии? — спросил его Лициний.

Юстин — а если полностью, так, как он числился в списках войсковой медицинской службы в Риме, Тиберий Луций Юстиниан — покачал головой и, слегка заикаясь (недостаток, который полностью так и не удалось преодолеть), произнес:

— Н-нет, командир. Но мой дед родился и вырос там, а когда п-покинул легион, он поселился в Никее.

— Значит, ты охотно посмотришь провинцию своими глазами.

— Да, командир, т-только… только я никак не ожидал, что попаду туда вместе с Орлами.

Как живо он помнит ту сцену! Внимательный взгляд Лициния, устремленный на него сквозь пламя настольной лампы; узор от деревянных концов свитков, лежащих на полках; завитки мелкого песка, наметенного в углах канцелярии; отдаленный смех в лагере и где-то, совсем далеко, вой шакалов. И суховатый голос Лициния:

— Но ты, очевидно, не думал, что мы в такой дружбе с Британией, вернее, с человеком, который провозгласил себя императором Британии?

— Да, это и вправду кажется мне странным. Ведь еще этой в-весной Максимиан послал цезаря К-констанция, чтобы прогнать его с территории Галлии.

— Согласен. Но не так уж трудно подыскать объяснение этим переброскам войск. Вполне возможно, что Рим не хочет обрывать начисто связь с Британией. Не хочет, чтобы у Марка Аврелия Караузия в подчинении находились легионы, полностью отрезанные от остальной империи. Иначе могут возникнуть боевые силы, которые станут подчиняться только своему вожаку и таким образом уйдут из-под влияния Рима. — Лициний нагнулся и выразительно прищелкнул крышкой бронзовой чернильницы. — Честно говоря, я бы предпочел, чтобы тебя послали куда-нибудь в другую провинцию.

Юстин с изумлением уставился на него:

— Почему?