Сердцу не прикажешь

- За Ясю повторим. – хладнокровно оповещаю, доставая припасённый нож. - Только твоим способом. Не-не-не-не. Куда ты? – парни налегают сильнее, удерживая этого носорога на месте. – Всё ровно сделаю, не придерёшься.

Прицелившись, вгоняю лезвие в крупный безымянный палец, не по центру как хотел.

- Мазнул. – сокрушённо вздыхаю. – Всё-таки ножи не моё. Никогда не умел.

Пропускаю через себя рёв Алика, закупориваю поглубже угрызения совести и отодвигаю для удобности его мизинец.

- Вот сейчас должно получиться. – выдыхаю как перед стопкой водки и без промашки рублю фалангу. – Этот тоже за Ясю, чтоб ты знал.

Отступаю, недолго любуюсь кровавой картиной, запечатываю образ страдающего друга на замок и достаю из кобуры пистолет. Пора покончить с одним, чтобы заняться следующим. Кузнецов там то ли скулит в тряпку, то ли ржёт.

- А вот теперь подошли к главному, Алик. – навожу ему на голову, точкой прицеливания выбираю лоб. – Крыс я всегда презирал, тебе это известно. – пересекаемся взглядами, он усмехается, а я наверняка старею лет на двадцать, такой груз вины проникает в сердце. – И это предательство я тебе не прощу. – свожу до боли челюсть, сжимаю рукоять и…

Слышу возле головы характерный щелчок оружия:

- Опусти пистолет, Богдан!

- Ох, бля, день открытий. И ты, Каримов, против меня?

- Нет, не против. Всегда за тебя был!

- Не играй с огнём, Макар. Неверный шаг и живым ты отсюда не выйдешь.

Окидываю взором стоящих, почти всех на работу брал Каримов, я лишь выносил окончательное решение, отсеивая негодных.

- Как и ты, если не придёшь в себя! Прострелишь Разина – не выплывешь!

- Вдумайся, Каримов. Он никого не пощадил. Был бы ты в доме, он и тебя бы зацепил. Лежали бы с Колей на пару.

- Возможно! Ему за это отвечать! Но не так, Богдан! – пистолет держит уверенно, но голос колеблется, берёт чересчур высокие нотки. - Упрячь его за решётку! Ты знаешь Алика, он свихнётся в неволе! Поднимем связи, его затолкают в одиночку!

- Ты мне никогда не нравился, недокормыш! – свирепо огрызается Разин, содрогается от злости и боли. - Я всегда знал, что ты бесхребетина! Чё, боишься без кормушки остаться? За «папкину» ширинку держишься? Охранка-то не тебе принадлежит, ты лишь нанятый!

- У тебя всегда были вместо мозгов гантели, Алик! – с жалостью тянет воздух Макар.

- Я же вылезу, сучёныш! – подрывается он, к двум удерживающим присоединяется третий, силком обездвиживают. - Я предупредил своих, если пропаду, то все стрелки на Липатова! А ты с ним ошиваешься!

- Это должно меня остановить, Разин? – усмехаюсь, фокусирую зрение на мишени. – Ты не жилец. – прижимаю палец к курку.

- Не будь психом, Богдан! – выбрасывает быстрый ломаный крик Макар. - Не трогай их! – маячит стволом у виска. Обманчивая возня, знаю, что Каримов меткий стрелок. Рука не дрогнет, вынесет мне мозг.

- ИХ? – впервые мне смешно, скашиваю на него взгляд. – Что? И того будешь защищать? – удивляюсь, мотнув головой на Кузнеца.

- Сдадим их обоих! – выдвигает гениальную идею, аж испариной лоб покрывается, наэлектризовывает накал, ждёт перестройки во мне. Смотрю со снисхождением.

- Ахаха! – разгоняется хохот Алика.

- Звук убавьте. – жестом прошу прикрыть ему рот, в ход идёт какой-то найденный мусор. - Соси ху… ммм…

- Используй Гнездова, у него целый вагон компромата на него! – не сбавляя оборотов вываливает на меня Макар. - Взять хотя бы притон в Лос-Анджелесе, девками торгует, наркоту вывозит! Его ж с руками загребут!

- Это всё там, а тут у него что?

Навскидку представляю какой будет замес. Павел-то у нас прилично «штрафов» подкопил.

- По-любому вытащим! – между тем не сдаётся помощник. - Он же везде корни пустил!

- Тюрьма ему курортом покажется, а я хочу, чтобы сгнил в земле. – стараюсь вразумить спокойно, но сам на взводе. У меня из-под носа утягивают облегчение. Два выстрела и всё бы закончилось. Я чувствую как Каримов не даёт мне выполнить этот соскок. Другим путём вывести хочет. Сдавливает мне руку невидимыми скобами. Ищу в себе новый запал, но друг топит его ещё в зародыше, ломает сопротивление, истончает ненависть, перенаправляет извержение бесконтрольного желания мести. Куда? В мирное русло?

Да плевать я на всё хотел! Макар это и режет. Отзеркаливает. Отделяет меня от самого себя. Того Богдана, что готов переступить через себя, отпускает принципы, забывает о самосохранении, кто готов навредить ублюдкам, выставив дорогую плату.

Подвисаю во внутреннем конфликте, через дымку из своих сомнений прогадываю свой выбор по морде Кузнеца.

У того из ноздрей валит дым. Допетрил, что кусачки на яйца прицепили. Не отвертеться. Его люди не помогут. Никто не встрянет против меня, я перемахнул грань, у них сработает инстинкт, отступят, пойдут искать нового вожака в свою стаю. Кузнец к ним уже не вернётся.

- Да он уже трухлявый, посмотри на него! С ним вообще далеко ходить не надо. Он уже до нёба вгашенный, даже не вдупляет чем для него обернётся всё… сам же понимаешь, откинется на зоне…

- Не откинется. – с презрением. - Эта гнида за столько лет не сдохла, а ты думаешь, что сейчас ручки на груди сложит?