Сердцеед +1

— Я восхищаюсь тобой. — Я бросаю на него благоговейный взгляд и качаю головой. — Как ты так легко отмахиваешься от внимания?

Затем ослабляю резинку в волосах и закрываю локонами свое лицо. Малкольм смотрит на меня в замешательстве.

Почувствовав на себе взгляды прохожих, я неловко хватаю авиаторы, которые он только что вытащил, и надеваю их.

Он смотрит на меня с полуулыбкой и задумчиво прищуривает глаза.

— Может добавим еще фальшивые усы?

— И так нормально, — я ухмыляюсь.

Я иду за ним к автомобилю. Мы не утруждаем себя тем, чтобы убрать пакеты в багажник — машина очень просторная.

Малкольм открывает дверь прежде, чем Отис успевает это сделать, и мы залезаем внутрь.

— Рейчел... — Он срывает с меня авиаторы.

Я улыбаюсь, но мне стыдно.

— Грех, прости меня. — Я опускаю голову. — Мне потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к такому вниманию.

— Не заморачивайся. Не думай об этом. Как я.

— Хм. — Мой рот кривится в усмешке. — Дело не только во внимании, но и в том, какую ложь они напишут... и мы никак это не контролируем. — Я чувствую, как мое сердце сжимается. Наши взгляды встречаются; он сидит напротив меня, широкий, мускулистый и потрясающе красивый. Сейчас я невероятно приблизилась к тому, что признаться ему в любви. — Трудно, когда все смотрят на мужчину, которого ты хочешь, а ты хочешь, чтобы он не хотел никого, кроме тебя.

Сент просто произносит предложение, от которого я таю.

— Я хочу только тебя.

ГЛАВА 23 «Игрушка»

Когда я выхожу в бикини, Малкольм стоит, облокотившись на перила и, похоже, разговаривает с какими-то парнями на озере. На нем шорты и поло, его широкий торс растягивает футболку так, что я вижу мышцы его спины, стоит ему наклониться вперед.

Парни на озере подбивают его взять гидроцикл и погонять с ними наперегонки. Они довольно громко хвастаются, что на этот раз надерут ему задницу.

— Давно пора показать тебе, сукин ты сын!

На это Сент громко смеется и кричит:

— Нет, я сегодня с девушкой!

— Девушкой или девушками? — спрашивают они. Но Сент не отвечает.

Тогда я слышу шум мотора гидроцикла — парни уезжают.

Я стою босиком в нескольких футах от него, не зная, что сказать. Каждый мускул на его спине и плечах просвечивает сквозь рубашку, когда Малкольм проводит рукой по волосам, а затем вытаскивает телефон и начинает там копаться.

— Знаешь всех на озере?

Услышав мой голос, он оборачивается, и его улыбка исчезает. От ветра мои соски кричат: «Нам холодно!», что меня бесит.

Я потираю себя руками, и Малкольм падает на ближайший шезлонг, приглашая меня сесть рядом. Хоть он и выглядит спокойным, я замечаю, что его дыхание очень медленное и очень глубокое.

Я усаживаюсь в шезлонг рядом, застенчиво улыбаясь.

— Это... Ну, это твой подарок, кстати. Спасибо.

Он не смотрит на бикини, он смотрит на мое лицо, как будто видит меня в первый раз.

— Всегда пожалуйста. — Он наклоняется вперед, упирается локтями в колени, и его голос падает на децибел. — У меня слюнки текут.

Я смотрю в его сверкающие зеленые глаза, на его соблазнительную улыбку, не зная, что сказать.

Поэтому нервно хихикаю.

Но он просто смотрит, сосредоточившись только на на мне. Вода плещется о лодку — чикагский ветер делает свое дело.

— Как думаешь, интерес твоего отца к «Эдж» — чисто деловой? — спрашиваю я, вспоминая репортера, с которым мы только что столкнулись.

— Он любит конкуренцию. В этом отношении я похож на него. — Его губы кривятся в усмешке, когда он поворачивается полюбоваться озером.

— Он соревнуется против…

— Меня.

— Провоцирует тебя?

— Используя тебя. — Малкольм смотрит на меня в упор. — Он видит, что ты — моя слабость. И он прав. Он ждет, смогу ли я принять вызов. Уже много лет он хочет показать, что все еще имеет надо мной власть.

Тишина.

Тяжелая тишина, которая давит на сердце.

— После смерти матери я освободился от него. Съехал и оставил семейный бизнес. Был уже достаточно взрослым, чтобы управлять своей частью акций. Я продал их его злейшему врагу, вынуждая сотрудничать с последним человеком, перед которым он бы хотел отчитываться. — Он смеется, его глаза безжалостно блестят. — Это расплата за то, что он изменял матери.

Я жду, затаив дыхание, продолжения истории, и это не занимает у него много времени. Создается ощущение, что он говорит о ком-то другом, а не о своем отце.

Мой отец умер, его отец жив, но почему-то мне кажется, что мы оба выросли без них.

— На эти деньги я основал свою империю. Наверняка он думал, что я промотаю все на шлюх и Вегас. Вот только мне не нужно платить женщинам за секс. И у меня хватает здравого смысла не тусоваться в Вегасе. — Он гордо ухмыляется. — Никто никогда не недооценивал меня так, как мой отец.

— А что случилось с семейным бизнесом?

— Ослаб. Отец потерял контроль над правлением. Ему пришлось выкупать собственные акции, чтобы спасти бизнес. К тому времени его репутация пошатнулась. Не платил поставщикам. Он не мог смириться с тем, что угасает, в то время как его слабый ребенок становился лучше и сильнее.

Его мимолетная улыбка полна сожаления.