Сердцебык

Но продолжим наблюдение за этим невероятным природным явлением. Если присмотреться повнимательнее, можно сделать вывод, что оно не зверь, но и не человек, и даже не совсем человекозверь, и совсем даже не зверочеловек. Гораздо логичнее классифицировать его как факел квазиядерной битвы или тень бульдозера, беснующегося на дымящихся развалинах Помпей. Возможно, мы сравнили бы его с раскалёнными плазменными языками, вырывающимися из сердца только что вспыхнувшей сверхновой звезды, если бы имели такую возможность, однако, как вы уже, наверное, поняли, такой возможности мы не имеем, ибо сердцебык несравним ни с чем. Он — вопль первобытного экстаза, он — бокал освежающей искрящейся энергии, он — карманный властелин мира! Вот сейчас у нас есть редкая возможность понаблюдать за тем, как маэстро разрушает многоэтажный жилой дом. Он делает это настолько непринуждённо и с таким размахом, что невольно закрадывается в душу сомнение: да полно, затрачивает ли мэтр хотя бы мизерные физические усилия для такого масштабного гала-представления? Не осуществляется ли оно само по себе, поддерживаемое и направляемое одним лишь магическим волеизъявлением великого гуру? Пожалуйста, пригнитесь, уважаемые мидяне, чтобы в вас не попали разлетевшиеся в разные стороны куски железобетона. Теперь можете спрятать свои бинокли — сердцебык уже рядом с нами. Он трясёт каменной головой и обдаёт нас жаром своих пылающих лёгких, в которых день и ночь тлеет жидкая сера, он роет землю десятками своих бронзовых клювов, он перебирает телескопическими ногами, он отрывает руки неосторожным кинооператорам, оказавшимся поблизости — он явно выбирает, с кого из нас начать свою кровавую жатву. И вот благородное племя мидян обращается в бегство, мы бежим, однако это всего лишь бегство от самих себя, поскольку убежать от разъярённого сердцебыка не удавалось ещё никому. Так давайте же сейчас, за несколько мгновений до того, как он настигнет нас и превратит в горсть беспорядочно кружащих в пустоте молекул, вознесём сугубую хвалу этому десятиклятому владыке всепоглощающего сомнамбулизма, этому триумфатору неизлечимых страстей, этому смиренному служителю безрассудного бешенства, этому люциферу из нервно-паралитического баллончика, этому барбитура...