Сердце зимы

– Думаю доехать до Мартыныча. – Дед говорил о кузнеце Андрее Мартынове, живущем на правой стороне. – Вернее, Мартыныч заедет за мной. Съездим до Пасеки, меду купим.

– А у нас закончился что ли?

– Ага, вчера доел. – улыбнулся дед, сверкая золотым зубом.

– Ладно. Смотри, не буянь там. – наказала я.

Дедушка похлопал меня по голове, а я пошла убирать со стола. Мартыныч забрал деда через полчаса. У дедушки был кнопочный мобильный телефон, потому как пальцы его никак не попадали по нужным буквам сенсора, и носил он его в чехле. На шее.

– Дедушка, следи за телефоном. Если что – позвони. Если не отвечу, напиши сообщение. Они лучше доходят. – попросила я в сенцах.

– Ну что ж я, Агатка, младенец что ли. Давай, не скучай! – Дед сжал мою руку на прощание.

– Андрей Андреевич, день добрый! – махнула я.

Мартыныч поболтал со мной минут десять, потом дед подтолкнул его к машине, и мы вдвоем с Андреевичем посадили его на пассажирское. Я сложила коляску и забросила в багажник. Внедорожник скрылся из виду, поднимая пыль сухих дорог.

Я осмотрела участок: отпустила Розу, Фаину и Шалунью в поле, чтобы те побродили, пожевали травы и выдали завтра побольше молока. Заперла кур и петуха, двух индюшек, налила ведра у колонки и пошла варить суп. Сегодня решила сварганить щи. Через два часа набежали облака, спасая животных и людские головы от солнечного удара. Я поднялась в комнату, села за стол и расслабила мышцы, наслаждаясь тишиной.

Но тут я услышала приближение чего-то. Велосипед что ли? Я выглянула в окно – нет, со стороны сада никого. Послышались странные звуки – будто что-то карабкалось по дому. Выбежать? Швырнуть камень в нарушителя?! А, может, Виталик приехал?

Теперь шаги на крыше. Нет, что-то странное здесь творилось. Судя по тяжести и грохоту, по крыше разгуливала не птица, и не белка. Ходили прямо над моей головой! Я снова подошла к окну – вовремя, в то же мгновение чья-то туша повисла, едва удерживаясь за крышу. У туши этой были гипнотические, зеленые глаза, цвета сосновой хвои. Нет, все-таки больше походили на кленовые листья. Непослушные кудряшки торчали в разные стороны.

– О… – беззвучно произнесла я.

– Это разве не заброшенный дом?.. – выпалил парень.

– Вот спасибо. У нас всего лишь временные финансовые трудности. Животных не видел разве?! – Зачем-то оправдалась я и протянула руку, – Кажется, тебе нужна помощь.

Рука парня соскользнула, и я быстро перехватила его в полете.

– Закидывай ногу!

Туша ввалилась в комнату, и грязь с его ботинок осыпалась на ковер. У меня задергался глаз, но я все же была рада – лучше грязь на ковре, чем труп под окнами. Я смотрела на него, как на пришельца, скрестив руки на груди.

– Не за что.

– Ага, – кивнул странный тип и пошел на выход.

– Эй! Хотя бы представься! И благодари Бога, что моего отца нет дома, не то бы он тебе за вторжение в мою спальню накостылял хорошенько, – возмутилась я.

– Даня, – бросил он, не оборачиваясь.

– Агата. Совсем не приятно, придурок! – крикнула ему вдогонку.

Даня выбежал из дома. Я немножко затормозила, потом опомнилась и поспешила за ним, но его ноги уже крутили педали велосипеда в сторону левой стороны.

Я ведь говорила, что день не задался с самого начала. А такие дни, как известно, часто меняют направление жизни в самую неожиданную сторону.

Глава 2

Даня

15 июля 2030 года, деревня

Десятью минутами позже

– Идиот. Господи, беспросветный идиот! – обзывал себя я, теплый ветер уносил слова раньше, чем они доносились до моих ушей. Я ехал так быстро, как только мог, и уже через два оврага перестал чувствовать икры – их свело от напряжения.

Как я вернусь домой после этого позора?!

Спокойно. Никто, кроме этой девчонки меня не видел. И вообще, может, и она мне почудилась от страха. Её длинные светлые волосы и стеклянные глаза вполне подошли бы классическому призраку из легенды о какой-нибудь заброшке. Но она говорила со мной, в конце концов, не мог же я лишиться разума из-за потери отца?

На левой стороне ещё три недели назад была вереница автомобилей вдоль погнутых заборов. Родственники со всех городов приехали попрощаться с отцом. Чтобы вывести меня из себя своими причитаниями и деланным страданием. Все эти сопли и слюни, «он был настоящим героем!». Тьфу! Лицемеры!

Через неделю после похорон разъехались все, кроме самого близкого круга нашей семьи. Бабушка Регина и бабушка Олеся стали почти весь год проводить в деревне, и с тех пор мы с мамой, отцом и Сашкой приезжали сюда на несколько каникулярных недель. Мама разрешала мне оставаться у любой из бабушек, а сама предпочла эти недели провести у дедушки Игоря, с бабушкой Региной. То есть в деревенском доме отца.