Сердце запада

Приближался сезон клеймения скота, и на следующее утро Росс Харгис, старший загонщик, собрал во дворе ранчо два с половиной десятка своих ребят, чтобы отбыть с ними в лагерь Сан-Карлос, где должны были начаться работы. В шесть часов лошади были оседланы, провизия погружена в фургон, и ковбои один за другим уже вскакивали в седла, когда Рейдлер попросил их немного обождать. Мальчик-конюх подвел к воротам еще одну взнузданную и оседланную лошадь. Рейдлер направился к комнате Мак-Гайра и широко распахнул дверь. Мак-Гайр, неодетый, лежал на койке и курил.

– Подымайся! – сказал скотовод, и голос его прозвучал отчетливо и резко, как медь охотничьего рога.

– Что такое? – оторопело спросил Мак-Гайр.

– Вставай и одевайся. Я бы мог терпеть в своем доме гремучую змею, но обманщику здесь не место. Ну! Сколько раз повторять! – Схватив Мак-Гайра за шиворот, он стащил его с постели.

– Послушайте, приятель! – в бешенстве вскричал Мак-Гайр. – Вы что – белены объелись? Я же болен – не видите, что ли? Я подохну, если сдвинусь с места! Что я вам сделал? Разве я просил?.. – захныкал он было на привычный лад.

– Одевайся! – сказал Рейдлер, повысив голос.

Путаясь в одежде, бормоча ругательства и не сводя изумленного взора с грозной фигуры разъяренного скотовода, Мак-Гайр кое-как, дрожащими руками, натянул на себя штаны и рубаху. Рейдлер снова схватил его за шиворот и поволок через двор к привязанной у ворот лошади. Ковбои покачнулись в седлах, разинув рты.

– Возьми с собой этого малого, – сказал Рейдлер Россу Харгису, – и приставь его к работе. Пусть работает, как надо, спит, где придется, и ест, что дадут. Вы знаете, ребята, – я делал для него все, что мог, и делал от души. Вчера лучший доктор из Сан-Антонио осмотрел его и сказал, что легкие у него как у мула, и вообще он здоров как бык. Словом, поручаю его тебе, Росс.

Росс Харгис только хмуро улыбнулся в ответ.

– Вот оно что! – протянул Мак-Гайр, с какой-то странной усмешкой глядя на Рейдлера. – Так старый филин сказал, что я здоров? Он сказал, что я симулянт, так, что ли? А вы, значит, подослали его ко мне? Вы думали, что я прикидываюсь? Я, по-вашему, обманщик. Послушайте, приятель, я часто был груб, я знаю, но ведь это только так… Если бы вы побывали хоть раз в моей шкуре… Да, я позабыл… Я же здоров… Так сказал старый филин. Ладно, дружище, я отработаю вам. Вот когда вы со мной посчитались!

Легко, как птица, он взлетел в седло, схватил хлыст, положенный на луку, и стегнул коня. «Сверчок», который на скачках в Хоторне привел когда-то Мальчика первым к финишу, повысив выдачу до десяти к одному, снова вдел ногу в стремя.

Мак-Гайр был впереди, когда кавалькада, вылетев за ворота, взяла направление на Сан-Карлос, и вдогонку ему неслось одобрительное гиканье ковбоев, скакавших в поднятых им клубах пыли.

Но, не покрыв и мили, он стал отставать и уже плелся в хвосте, когда всадники, миновав выгоны, продолжали путь среди высоких зарослей чапарраля. Заехав в чащу, он натянул поводья и, вытащив платок, прижал его к губам. Платок окрасился алой кровью. Он забросил его в колючие кусты и, прохрипев своему удивленному коню «катись!» – поскакал следом за ковбоями.

Вечером Рейдлер получил письмо из своего родного городка в Алабаме. Умер один из его родственников, и Рейдлера просили приехать, чтобы принять участие в дележе наследства. На рассвете он уже катил в своей таратайке по прерии, спеша на станцию.

Домой он возвратился только через два месяца. Усадьба опустела – он застал там одного Иларио, который в его отсутствие присматривал за домом. Юноша стал рассказывать ему, как шли дела, пока хозяин был в отлучке. С клеймением скота еще не управились, сказал он. Было много ураганов, скот разбегался, и клеймение подвигается туго. Лагерь сейчас в долине Гвадалупы – в двадцати милях от усадьбы.

– Да, между прочим, – сказал Рейдлер, внезапно припомнив что-то. – Как этот парень, которого я отправил с ребятами в лагерь, Мак-Гайр? Работает он?

– Не знаю, – отвечал Иларио. – Ковбои редко заглядывают теперь на ранчо. Очень много хлопот с молодыми телятами. Нет, ничего про него не слыхал. Верно, его уже давно нет в живых.

– Что ты мелешь! – сказал Рейдлер. – Как это – нет в живых?

– Очень, очень он был плох, этот Мак-Гайр, – сказал Иларио, пожимая плечами. – Я знал, что ему не прожить и месяца, когда он уезжал отсюда.

– Вздор! – проворчал Рейдлер. – Я вижу, он и тебя одурачил. Доктор осмотрел его и сказал, что он здоров, как мескитовая коряга.

– Это он так сказал? – спросил Иларио, ухмыляясь. – Этот доктор даже не видел его.

– Говори толком! – приказал Рейдлер. – Какого черта ты меня морочишь?