Сердце Вселенной

Задыхаясь от быстрой ходьбы в тяжелых скафандрах, Шура и Андрей заняли места в каюте десантной ракеты. Андрей включил двигатели. Секунда — и ракета вырвалась на свободу. Сила перегрузки прижала космонавтов к креслам. В глазах потемнело, но Шура сквозь туман видела увеличивающийся с каждым мгновением диск Энцелада, гигантский шар Сатурна, и на его фоне «Разум», несшийся с огромной быстротой навстречу спутнику.

— Андрей! — ужаснулась Шура. — Что он делает? Почему не тормозит? «Разум» врежется в Энцелад!

— Тихо, Шура. Я понимаю его. Тормозить надо у самой поверхности, чтобы хватило горючего.

— А перегрузка? Она увеличится в десятки раз?!

— Ничего не поделаешь. Это — единственная возможность!

На Энцеладе

Суровые голые скалы освещены бледными лучами далекого Солнца. На серую равнину ложатся черные тени. Прямо над головой сияет призрачным зеленоватым светом Сатурн. В его атмосфере бушуют вихри, появляются и исчезают разноцветные полосы, плавают какие-то темные острова. А вокруг планеты сверкает загадочное кольцо. Оно ярче Сатурна, и под его лучами скалы отбрасывают другие тени, более светлые, чем от лучей Солнца. Над горизонтом всходит второй спутник Сатурна — Мимас — небольшой буроватый диск. Холод. Тишина. Неподвижность.

На склонах скал поблескивают какие-то матовые ромбовидные предметы. Медленно поворачиваясь, они упорно ловят лучи заходящего Солнца. В небе появляется звездочка. Она быстро приближается, извергая вихрь раскаленных газов. Ромбовидные предметы зашевелились, свернули матовые лепестки и исчезли.

С неба падал корабль. Потоки пламени, вырывающиеся из дюз, слегка сдерживают его стремительное падение. На торможение до последней капли уходят остатки горючего. Бесполезно! Скорость чересчур велика!

Корабль врезался в поверхность Энцелада. Двигатели смолкли. Изувеченный гигант зашатался и медленно свалился на бок.

В небе появилась вторая звездочка. Она была меньше первой и двигалась медленней. Десантная ракета опустилась благополучно. Из нее вышли Шура и Андрей и, увидев невдалеке «Разум», не сговариваясь, побежали к нему.

Небольшая сила притяжения позволяла делать огромные прыжки. Они легко перескакивали через широкие расщелины и небольшие скалы. Андрей, опередив девушку, первым подбежал к ракете. Ужасное зрелище представилось его глазам. Корпус ракеты раскололся почти напополам. Сквозь зияющую трещину были видны внутренние помещения с исковерканными и смятыми перегородками. Повсюду валялись разбитые и поломанные приборы и личные вещи космонавтов. «Разум» был похож на мертвое, побежденное в поединке, существо.

Услышав стон, Андрей оглянулся. Рядом стояла Шура.

— Капитан… погиб?

— Не знаю.

Через трещину они проникли в круговой коридор и остановились перед каютой управления. Андрей нажал кнопку. Двери медленно открылись, Шура и Андрей бросились к командирскому креслу.

Приборы и скафандр Огнева были покрыты изморозью. Сквозь ее белую сетку лица командира не было видно.

— Иван! — окликнул Андрей.

Огнев не пошевелился.

Савенко обмел со шлема изморозь рукой. Иссиня-бледное лицо Огнева было неподвижно. В уголках губ запеклась кровь. И только легкое дрожание ресниц говорило о том, что жизнь еще не совсем покинула его тело.

— Иван, — тронул Андрей Огнева за плечи, — очнись!

Ресницы затрепетали сильнее, губы дрогнули. Андрею казалось, что он ощущает, как в этом могучем организме борется со смертью желание жить, видеть мир и товарищей. И, наконец, это желание победило — глаза командира медленно открылись.

— Живы… Хорошие мои… — едва слышно прошептал он. Опять все вместе…

— Вы ранены, капитан? Скажите, что надо делать?

Огнев покачал головой.

— Со мною все в порядке… Просто ужасная перегрузка. Осмотрите все узлы корабля. Выявите запасы. Десантная ракета?

— В порядке. Только горючее израсходовано почти все.

— Об этом потом. Идите.

… Через полчаса Андрей коротко доложил:

— Обшивка разорвана почти до половины корпуса. Реактор сильно поврежден. Продуктов и воды при экономном расходовании хватит месяца на три. Кислорода — на четыре.

— Связь?

— Радиостанция разбита, — тихо ответила Шура. — Своими силами отремонтировать нельзя.

— А радио десантной ракеты?

— Ее мощность мала, на Земле не услышат.

Огнев закрыл глаза, что-то обдумывая. Товарищи с надеждой смотрели на его измученное лицо, А впрочем, чего можно ожидать от командира? Он не способен творить чудеса. А сейчас спасти их может только чудо.

— Давайте подведем итоги, — наконец сказал Огнев. — Андрей, помоги мне подняться. Спасибо, друг… Садитесь, не стойте передо мною. Я еще не покойник и, надеюсь, не скоро им буду. Ну, ну, не сердись, Шура. В таком положении, как мы, шутить необходимо. Так вот… Мы летели сюда не на прогулку. Надо помнить, что выполнение полученного нами задания важнее личной судьбы каждого из нас. Надеюсь, что в этом вы со мною согласны. Нам необходимо побывать на Мимасе…

— Но как?