Сердце ведьмы даром

Вот он частенько так! Как обозначить нашу недостаточную сведущесть – это пожалуйста, ему за радость сказать гадость, а как отметить успехи – "сойдёт".

– Записываем! – голос зануды Глэдимса понесся среди рядов необразованных студиозусов. – В современном мире наиболее широкое применение получили следующие виды кардиоплегии…

***

– Свят, свят, свят, – в едином порыве мы вылетели после лекции по кардиохирургии и прямиком направились в столовую.

Вернее, туда направились мои одногруппники, я же двинула на службу в библиотеку. А обед мне обещалась доставить прямо на трудовой пост домовушка тетка Ыгая.

– Ты сегодня до конца с нами? – вместо приветствия поинтересовалась смотрительница библиотеки Нирочка.

– И наше Вам с кисточкой, с пальцем и с огурцом, – утвердительно кивнув, припомнила я приветствие древних.

Нирочка раритет весьма уважала и потому особенно трогательно к нему относилась.

– Только не надо за огурцы! – на удивление мне возмущённо прошипела смотрительница. – Я сегодня даже позавтракать не успела, пока своих сорванцов собирала, ни минуты о себе подумать не нашла. А голод, сама понимаешь, – не тетка, пирожка не поднесет.

– Ну мы – не голод, мы к Вам с обедом, – в радостном предвкушении столованья, организованного заботливой домовушкой, громко произнесла я.

– В то, что ты с обеда, я уже поняла, вон как сияешь сытой мордой. Не раздражай, болезная, а то я когда голодная, страсть какая недобросердечная.

– Только не надо за сердце! – воскликнула уже я с теми же интонациями, что и смотрительница библиотеки минутой ранее. – Мне сердечности и от профессора Глэдимса досталось по самую маковку. А то, что ты голодна, я ещё с порога заметила. То-то глаза так алчно меня взглядом окинули!

– Да кому ты нужна, скелет в одежках! Было б чего с тебя взять! Я на тебя так посмотрела, потому как слухи по академии расползаются, будто ходят в твою комнату ночами одни адиозные личности.

– В мою комнату ночами только одни грандиозные личности ходят – это я, я и ещё раз я. Нирочка, ты совсем с голодухи маешься, уже и слухами подпитываться начала?

– Э неее, фитюлька ты горемычная!.. А ну говори, на какой ляд ты с этим бешеным связалась?! – милая Нирочка в сердитом настроении никогда на слова не скупилась, только на комплименты.

Нет, Нирочка в общем-то в принципе никогда не скупилась, она была дамой великодушной и безвозмездной, но в сердитом состоянии особенно.

– Да про что речь? – над головоломками Нирочки я сейчас не готова была изощряться, мне головомойки у Глэдимса хватило.

– Вот вечно ты так! – обвинительный палец уткнулся мне в переносицу. – Я к тебе – с прямым разговором, а ты – косыми зигзагами в кусты.

– Знаешь, моя дорогая, давай мы, все же, сначала поедим, там и тетка Ыгая уже расстаралась, а после, на сытые нервы, обсудим всех одиозно-грандиозных личностей, которые об мою комнату свои фигуры обтирают.

И взяв под приятно объемные локотки эту милую женщину, я увела ее в чайную комнату, выставив сигнальный звонок на стойку с формулярами.

– Ну! – громыхнула Нирочка, когда все нужные складочки ее пищевода, желудка и кишечника были до состояния благой пресыщенности заполнены перевариваемой пищей.

– Что ну? – Когда я сытая – я сущая флегма, и никакие любопытствующие смотрительницы библиотеки своим нуканием не способны вывести меня из состояния абсолютно невозмутимого равновесия.

– Ма-ли-на! – прорычала коллега.

– Тю! – не сдавалась я. – А говорила, что когда голодная, страсть какая недобросердечная!.. Да ты и сытая не особо приветливая.

– Я этого и не отрицала, – улыбнулась хищным оскалом Нирочка.

И я все поняла!

Поняла так кристально ясно, что стало неимоверно страшно.

Жутко-жутко страшно!

Нет беды страшнее, чем неудовлетворенная женщина!

Нет, и никогда не будет!

Такая вот, с оскалом похуже любой твари Пустоши, пустит под откос все: стремления, рабочие отношения, эфимерные ценности, государственные устои – лишь бы только знать, чувствовать наверняка и быть оттого удовлетворенной.

Правда и это состояние не гарантирует безопасности от женского любопытства.

Мне сейчас нужно было либо тикать отсюда, и желательно подальше, либо колоться.

Тикать было можно, но сложно, в силу рабочих обязательств, а вот колоться не хотелось никак, там же сто тысяч вопросов последуют и в два раза больше предположений, одно страшнее другого.

В общем, по-моему, выбор стал очевиден…

Глава 12. Малина Стэр

– Стоять! – коварная Нирочка пресекла мои действия прежде, чем они смогли осуществиться.

Я обернулся со взглядом святейшей невинности и с невозмутимым лицом принялась собирать посуду после нашего трапезничания.

Тут же подскачила сердобольная тетка Ыгая, повыхватывала у меня все черепки и столовые предметы, и я опять осталась гол, как сокол, перед алчащим взором смотрительницы библиотеки.

Великая Степь, создательница и благодетельница ты всех живых и падших, не дай пропасть так глупо и обидно!

– Линка, – по которому кругу начала свою требовательную песнь Нирочка, – ты когда на работу в библиотеку пришла устраиваться, кто тебе помог?