Сердце Сумрака

– Если я не пойду туда – то умру? – спросил Огонек.

– Этого я не знаю. Но если да, то случится непоправимое: род де Моле пресечется. Вход в Золотой Чертог закроется навечно. Сердце Сумрака станет бесполезным куском камня.

– Разве Нелли тогда не станет последним потомком магистра?

– Нет. Она уже была наследником. Заклятье не обращается два раза на одного и того же Иного. Впрочем, если у нее будет еще один ребенок – он унаследует это право. И все повторится вновь.

* * *

РСФСР, Донская область

Май 1922 года

– Товарищ милиционер, а далеко ли едете, например?

Долговязый мужчина в истрепанном пиджаке и круглых очках почти бегом ковылял за телегой по сельской дороге. На красном от жары лице его было написано полное отчаяние и одновременно почтение к представителю власти.

– В Ермаковскую, – добродушно ответил Близнюк, – по дороге, что ль?

– Мне в Апанасовку бы.

– Садись.

Возница – седобородый однорукий казак в фуражке – с недоверием покосился на пришельца, но смолчал. Краснолицый с ходу запрыгнул на задок и упал в колючее сено, со смущенной улыбкой подхватив съехавшие очки.

Рядом с милиционером сидела, покачиваясь на ходу, тоненькая девочка лет пяти. Она посмотрела сквозь нового пассажира – будто тот был пустым местом. Белые, как цветы подснежника, волосы ее рассыпались по плечам; девочка куталась в кожаную куртку со звездами, принадлежавшую Близнюку, словно ей было холодно и неуютно в этот жаркий день, а из-под края куртки виднелись черные от пыли маленькие ноги и мятый подол ночной рубашки.

– Дождь к вечеру будет, например, – весело начал попутчик. Как представитель сельской интеллигенции, к тому же облагодетельствованный транспортом, он чувствовал себя ответственным за моральный дух в телеге.

– Дождь – это хорошо, – обмахиваясь, зевнул Близнюк.

Пегая лошадь неторопливо шла вдоль бескрайнего распаханного поля, увлекая за собой повозку. В солнечных лучах носились стрижи; сквозь стук копыт и деревянное поскрипывание колес слышалось их быстрое стрекотанье.

– Далече добираться, – краснолицый утер пот, – да все по горкам и оврагам. Благодарствую за помощь, товарищи.

– В Апанасовку – по делам, что ль? – спросил милиционер, поглаживая седой ус.

– А по вопросу продналога, – охотно объяснил краснолицый и показал папку с бумагами.

Возница, услышав это, демонстративно сплюнул в придорожные лопухи. Налоговый человек сделал вид, что не заметил.

– Ути-ути, – обратился он к девочке, – это откуда ж такая красотуля с милицией едет, например?

Девочка отвернулась.

– Из города домой конвоирую, – рассказал Близнюк, – уже который раз убегает. В Ермаковской у нее всю семью бандиты прошлым летом убили, хату спалили, только дядька увечный остался. Живет у старосты тамошнего, Василия.

– Ах ты, взысканница. Как до города-то добралась?

– Ночью уходит, пока все спят. Ничего не помнит. Идет всегда в одну сторону.

– Так запирать надо!

– Запирают, но всегда разве уследишь? О прошлом годе каждую ночь бродила во сне, теперь все реже. Уж думали, оправилась, а вишь, сегодня – опять. Нелюшка, ты когда угомонишься-то? – спросил милиционер со вздохом.

– Это мать ее мертвая зовет к себе, – глухо проговорил возница и ударил лошадь поводьями.

Разговор оборвался. Лошадка взобралась на холм, тяжело вздохнула и побежала вниз, к дремлющей под тонкими тополями станице.

– На далеких золотых берегах, у синего моря, – проговорила вдруг Нелли, задумчиво глядя на подернутый дымкой горизонт, – там, где встречаются ветра со всех концов земли; где в теплом ночном небе звезды, как крупный жемчуг. На высокой горе над вечным прибоем, где плачут белокрылые чайки над старой крепостью… там угомонюсь.

Близнюк неуверенно рассмеялся и осекся. Краснолицый смотрел на девочку, широко раскрыв рот.

– А дождя нынче не будет, – сказала ему Нелли, – это вы наврали, дядечка.

* * *

Воронежская область

26 сентября 2015, 12:44

Зуд смартфона вырвал Артема из тяжелых размышлений. Он взглянул на дисплей и побледнел, будто увидел мертвеца. Скиф, шептавшийся о чем-то с Нелли неподалеку, заметил это и посматривал на Инквизитора своим единственным глазом.

Он знает. Каким-то образом знает.

Локшин на негнущихся ногах отошел в сторону – чтобы никто не помешал ему слушать голос Валентины.

– Я не сплю? Это действительно ты?

– Артем…

Она помолчала, словно собираясь с духом. Он ждал – как ждут рассвета после долгой ночи.

– Я, – проронила Валентина, – решила позвонить тебе…

– Что ж, я рад.

Девушка вздохнула:

– Ты должен понять меня. Я не могла реагировать иначе на то, что ты делал и говорил.

– Должен понять – и пойму.

– Девушке не пристало звонить самой и говорить подобные вещи, но я… я все еще думаю о тебе. Возможно, я была… слишком строга.

Никогда в своей жизни он не слышал ничего слаще этих слов.

– Я давно тебя простил, Валентина. Я заранее прощаю тебе все, что бы ты ни сделала.

– Артем, я боюсь. Я измучилась тяжелыми предчувствиями.

– Не надо бояться. Нас ждут великие события. И я собираюсь стать тем, кто столкнет лавину, что изменит мир.