Сердце Пандоры

В холле гостиницы «Корона» достаточно просторно, чтобы вместить всех высокопоставленных гостей. Из будет несколько сотен, и, если бы не Даниэла и ее подруга Ева — теперь уже и моя подруга Ева — я бы ни за что не справилась сама.

Адаму исполнилось тридцать семь ровно неделю назад, через день после его отъезда. Он не давал указаний насчет того, хочет ли устроить пышный праздник, но я решила, что праздник быть должен. Эгоистично, в одно лицо и даже не посоветовавшись с ним, как привыкла делать всегда, когда считала, что поступаю правильно, без скидок на «но» и «если».

Потому что в мире, где существует мой муж, стервятников нужно бить по клюву показательно сильно. Когда его похоронили в прессе, чуть не прямым текстом называя «нежильцом», я собрала адвокатов и вместе с ними устроила зарвавшимся СМИ порку с элементами такого БДСМ, что редактор одной такой газетенки наверняка будет видеть меня в кошмарах до конца своих дней. Надеюсь, что будет, и надеюсь, что эти кошмары передадутся по наследству его детям, чтобы у них на генетическом уровне отложилось аксиома: Романовых трогать нельзя.

Праздник будет с размахом. А-ля плевок в лицо всем, кто думал, что Адама можно списывать со счетов и тянуть поганые ручонки к его империи. Я поняла, что это нужно сделать, только пару дней назад, написала Даниэле и пожаловалась, что у меня нет никакого опыта в организации подобных праздников. Даниэла тут же сказала, что ее подруга просто собаку съела на таких вещах — и познакомила меня с Евой Садировой, женой известного своим крутым характером Наиля Садирова, человека, с которым, как говорили, лучше не пересекаться на узкой дорожке. Да и на широкой тоже. Первое, что сказала Ева, когда Дани нас познакомила, было: «Невозможное делать куда интереснее, чем возможное и скучное». Так я поняла, что у моего Адама будет праздник по высшему классу, и показательный плевок удастся на славу.

Если бы не заботы этих дней, которые сжирали все мое время, я бы точно сошла с ума. Потому что моя жизнь превратилась в маску двуликого Януса: днем я была деловой хваткой Полиной Романовой, стервой, которая не любит компромиссы и звереет от слова «невозможно», а ночью становилась разбитой в хлам одинокой замужней женщиной. Ночью у меня был только Доминик, с его уже таким отчетливым сходством со своим отцом.

Оставалось одно «но»: я понятия не имела, как сказать об этом Адаму. Тянула буквально до последнего, оправдывая себя тем, что такие вещи должны быть сюрпризом.

А потом Адам прислал сообщение.

То, чей смысл я до сих пор боялась пускать в свою душу. Не хотела анализировать и понимать, поэтому оставила его без ответа. Закрыла на самом интересном месте, выдрала те страницы, в которых до остроты красивый романтический момент обрывается внезапной смертью главной героини.

Вместо этого отправила то, в котором призналась о празднике по случаю его Дня рождения. Как-то… сухо и официально, почти теми же словами, которые придумала для пригласительных. Адам уточнил время. Я ответила четырьмя цифрами. Он написал, что все равно опоздает минимум на час.

В шесть вечера я уже в зале, в платье, которое Даниэла сшила специально для меня. Что-то совершенно невероятное в своей элегантной простоте, цвета персиков со сливками, голыми плечами и волнами шелка вдоль ног до самого пола.

В шесть тридцать зал уже заполнен гостями, а я чувствую себя Маргаритой в известной сцене из шедевра русской классики: улыбаюсь, приветствуя новоприбывших, пытаюсь отыскать хотя бы пару уникальных фраз для каждого. И все время держу в голове, что это все — одна большая показуха. И для этого здесь столько фотографов и журналистов. Завтра, когда новости расползутся даже по самым глухим уголкам страны, ни у кого не останется сомнений, что Адама Романова рано списывать со счетов и делить кусок его пирога.

Около семи приезжает Ира. Пришлось ее пригласить, потому что ее отсутствие сразу бы заметили и не оставили без внимания. Они с Адамом часто были меценатами всяких социальных проектов, и, если бы ее «вдруг» не оказалось среди приглашенных, эту странность обглодали бы со тройным усердием. Незачем давать повод для лишних сплетен, и ради этого я готова поступиться своими амбициями. И своей болью.

Ира хорошо выглядит, хоть даже невооруженным взглядом видно огромное количество плотного грима на ее лице. Она в закрытом платье, под руку с каким-то парнишкой, по меньшей мере лет на десять младше ее. Ведет себя, как петух, когда сестра подходит ко мне — и мы, как две гремучих змеи, шипим друг на друга показными улыбками на камеры. Два «чмока» за ушами, она с фальшивым восторгом показывает маленькую стильную коробочку, интересуется, где я прячу именинника, пока наша встреча обрастает плотным комом журналистов и светских обозревателей. Я отвечаю на автомате какую-то ерунду, улыбаюсь — и чувствую мягкий ненавязчивый аромат ладана, от которого внутри все обрывается, а сердце, которое давно умерло и засохло, как цветок дицентры, внезапно оживает и жадно пьет кровь из вен.