Сердце мстителя

Трое бросились на него во главе с ажерой. Урганд рычал и отбивал дикие атаки, заставляя врагов натыкаться друг на друга в ограниченном пространстве переулка. Его кулак метнулся в контратаку, угодив терранцу в челюсть и заставив его пошатнуться, но другой мужчина протиснулся вперед, чтобы заполнить брешь.

У Урганда не было ни единой сознательной мысли во время последовавшего шквала ударов. Инстинкты и мышечная память преобладали? когда он блокировал и уклонялся, не давая возможности нанести ответный удар.

— Уложи уже его! — крикнул кто-то.

Когти ажеры рассекли воздух в сантиметре от носа Урганда. Он схватил ее за руку и сильно ударил, впечатав лицом в стену. Один из кулаков терранца ударил его по ребрам, и бок пронзила боль. Он зарычал и ударил локтем в затылок ажеры. Она застонала и обмякла, когда он ослабил хватку.

Борианин бросился вперед и нанес Урганду сильный удар ногой в грудь. Воздух вырвался из легких Урганда, и он отшатнулся, но сумел ухватиться за длинную ногу борианца, увлекая врага за собой.

Излишне напрягаясь, борианин замахал руками, пытаясь восстановить равновесие. Урганд сильно дернул за ногу, заставляя его пасть на землю. Его колено уже поднималось, чтобы коснуться подбородка подонка. Когда удар попал в цель, откинув голову борианца назад, Урганд нанес еще два удара, но металлические костяшки на кулаке одного из терран попали ему в живот, а ботинок другого в лицо.

Урганд отшатнулся назад, удержавшись на ногах только благодаря тому, что влетел рукой в стену переулка. Он вытер рот окровавленной рукой. В его груди вспыхнул огонь, совершенно не связанный с ожогом от насильственного опустошения легких.

— Голая задница Беррока, ты заплатишь за это.

Застонав, ажера с трудом поднялась на ноги, а борианин изо всех сил пытался перекатиться на четвереньки. Все терране уже были на ногах, включая одного с окровавленным носом, что вытащил из-за пояса тристиловый нож. Третий терранец вытянул складную шоковую дубинку.

— Только один заплатит, и это, блядь, воргал, — прорычал терранец со сломанным носом.

— Это кажется несправедливым, — сказала Секк'тхи из-за спины Урганда.

Урганд не смог сдержать ухмылки, растянувшейся на его губах, что вызвало острую боль, когда рассеченная нижняя губа растянулась. Этот укол был волнующим.

— Кто, блядь, эта чешуйчатая сука? — спросил борианин, наконец вставая и сильно тряся головой.

Жар внутри Урганда усилился стократно, и багровые пятна окрасили границы его зрения. Он сжал кулаки. Сухожилия резко выделялись на тыльных сторонах его рук, дрожащих от нарастающей ярости.

Секк'тхи встала рядом с Ургандом, видимая только боковым зрением. Она сказала:

— Я с тобой.

Эти слова побудили его к действию.

Битва превратилась в хаотичное пятно, в котором время не имело значения. Урганд осознавал только свои удары, обрушивающиеся на врагов, и Секк'тхи, такую контролируемую и грациозную, но в то же время такую сильную, которая двигалась рядом с ним, предугадывая его движения, как будто могла читать мысли. Он осознавал… правильность, хотя все в этой ситуации должно было быть неправильным.

Банда поспешно и спотыкаясь отступила, почти неся ошеломленного борианца, голова которого моталась при каждом шаге.

Грубый, звериный инстинкт побуждал Урганда броситься в погоню и покончить с этим сейчас, чтобы гарантировать, что его враги никогда не вернутся. Этот инстинкт пульсировал от ярости. Он сжал кулаки и сопротивлялся, зная, что продолжение конфликта не приведет ни к чему хорошему.

Его дыхание было неровным, учащенное сердцебиение напоминало бой боевых барабанов, а костяшки пальцев пульсировали и были окровавлены, но он стряхнул с себя ярость так же быстро, как она возникла. Повернувшись к Секк'тхи, он оглядел ее с ног до головы.

— Ты ранена?

С ее платья свисали полоски ткани, некоторые изодранные в клочья, некоторые еле держащиеся на нитках.

Она взглянула на себя и зашипела.

— Я невредима, но не могу сказать того же о своей одежде, — она быстро использовала когти, чтобы отрезать нитки и оторвавшуюсья ткань. Результат получился немного более откровенным, чем раньше, но, если бы Урганд не видел ее раньше, то не смог бы сказать, что с платьем что-то не так.

— Так лучше, — сказала она, одарив его илтурийской улыбкой, когда скомкала ткань. Эта улыбка погасла, когда она подошла ближе. — Что насчет тебя, Урганд? Ты ранен.

Он снова потянулся вытереть губу, но остановился, когда увидел свои руки.

— Бывало и хуже. Самое болезненное будет, когда губа уже заживет и после этого вновь разорвется от движения. Так происходит всегда. Просто нужна минута, чтобы привести себя в порядок.

Она указала в конец переулка.

— По-моему, туалеты как раз там. Мне тоже нужна минутка, чтобы умыться.

Урганд кивнул, и они вместе направились к туалетам, разделившись, чтобы зайти в разные комнаты. Хорошенько умывшись, за чем последовало долгожданное опорожнение мочевого пузыря и повторное мытье рук, он присоединился к Секк'тхи снаружи.