Сердце Мириаля

— Х-х-ха-а-а! — фыркнул Каз так оглушительно, что она едва не выпрыгнула из собственной кожи. — Ох уж это твое воображение!.. Мозги у тебя под дождем заржавели. Никого никуда не унесет, лапушка. Если потоп доберется сюда, наш большой друг заткнет ущелье, как пробка. Ты промокнешь да отделаешься парой синяков, а я… я-то вряд ли ноги промочу.

Дракен зловредно захихикал, и Вельдан вздохнула: жаль, что их разделяет дракон и Казу нельзя отвесить хорошего пинка! Впрочем, из горького опыта, по ссаженным костяшкам пальцев и разбитым пяткам она давно убедилась, что ее тычки и пинки так же мало воздействуют на чешуйчатую шкуру дракена, как ее угрозы и протесты — на его ядовитый язык. Хотя Каз частенько называл ее Хозяйкой, их партнерство с самого начала опиралось на равенство и взаимное уважение. Каз пользовался этим словечком как ласковым прозвищем, чтобы подбодрить ее в часы уныния. Он был, конечно, невыносим — но Вельдан все равно нежно любила его.

Они добрались до той части перевала, где правая стена ущелья была чуть более пологой. Высоко над тропой последние сосенки отчаянно цеплялись за изломы отвесных скал. Иные торчали из камня под совсем немыслимыми углами — нескончаемый дождь медленно, но верно вымывал остатки почвы из-под их корней. Вельдан пробрала дрожь. Это место — смертельная ловушка. Долго ли дожидаться оползней? Долго ли ?

За следующим поворотом они увидели источник оглушительного рева. У Вельдан от испуга захватило дух. Даже Каз прикусил язвительный язык. Слева, за резким поворотом тропы, обрыв вел к узкой промоине, что сбегала по крутизне прямиком к подножию хребта. Да уж, мрачно подумала Вельдан, давненько ей так не везло. Поток, низвергаясь с горы, нашел себе самый прямой путь — он превратил тропу в новую реку, и теперь ущелье заполнилось бурой и бурной водой. Вельдан попятилась и сглотнула слюну, чтобы прочистить уши. Вблизи этот рев просто оглушал.

— Хорошая новость: нас не смоет, — коротко подытожил Каз. — Новость плохая: нам теперь шагать через это вброд.

— Чума разрази все! Неужто злосчастье никогда от нас не отвяжется?! — К своему ужасу, Вельдан обнаружила, что затопленная тропа скрылась от ее взгляда за пеленой слез — слез злого отчаяния. Что хуже всего, она понимала, что ее старая сущность — то, чем она была до схватки со смертью, — отнеслась бы к этим трудностям в походе как к чему-то совершенно обыденному. «Возможно, Кергорн был прав, — подумала она, — и я действительно еще не готова. Я не должна была принимать на себя эту миссию». Она твердила, что ей надо как можно быстрее снова приниматься за дело, иначе она потеряет кураж — но теперь эти объяснения выглядели совершенно неубедительными.

— Ничего, ничего, лапушка. — Голос Каза был на удивление мягок, и Вельдан — с уколом раскаянья — осознала, что дракен тревожился за нее, тревожился, наверное, с того самого момента, как она вызвалась выполнять вместе с ним это поручение — так скоро после последнего убийственного похода. Слова Каза, как всегда, подбодрили ее.

— Мы, чародеи, всегда плевали на злосчастье, — напомнил он. — Удача не может вечно от нас уворачиваться. Вот возьмем да и не позволим всем этим напастям нас одолеть — она нам, глядишь, тогда и улыбнется.

Милый Каз! Что бы она без него делала?.. Вельдан запрятала эту мысль поглубже. Их дружба была давней и крепкой и не нуждалась в столь явных и сентиментальных подтверждениях.

— Да ты философствуешь! — сказала она вместо этого. — Значит, мы действительно в беде.

Каз неспешно облизнулся длинным раздвоенным языком — по-своему ухмыльнулся.

— Командуй, Хозяйка, — попробуем мы перейти это или спускаемся назад?

Вельдан пожала плечами.

— Попробуем. — Правду сказать, выбора у них не было. Другого пути через горы нет, и если они отступят сейчас, то неминуемо погибнут. В этих неприютных, варварских землях Провидцу грозит голодная смерть. А так оставалась еще малая толика надежды, что дракон и дракен сумеют устоять в стремнине и перевалить седловину прежде, чем силы Этона иссякнут окончательно.