Сердце Дракона. Девятый Том. Часть 2

Он никогда не бился с теми, кто с детства познавал стили владения оружием, что стало для них крепкой основой и фундаментом.

Так же, как этого никогда и не делал рожденный дешевой шлюхой, будущий Великий Мечник, Тирисфаль Орун. И именно этому он и пытался научить Хаджара — как биться против тех, кого учили с самого детства.

Хаджар чуть перенес центр тяжести и удар, который должен был уронить его лицом вниз, в итоге пусть и нанес урон костям, но придал ускорения и позволил развернуться и контр атаковать.

Черный Клинок змеиным жалом врезался в бедро Ларису. Тот сцепил зубы от боли, но наступления не остановил.

Лиловые молнии бились с черными драконами. Ревущая битва двух адептов крошила камни подиума и потоком била о стенки купола.

Орун пытался научить Хаджара… Ведь кто умеет сражаться с адептами, будучи сам необученным стилям? Ответ лежал на поверхности — звери.

И Тирисфаль Орун, возможно, подошел необычайно близко к созданию собственного, звериного стиля. Стиля, который хотел передать единственному ученику. Но, увы, не успел.

Не успел потому, что ему пришлось расплатиться за ошибку Хаджара.

И мысль о том, что очередной человек погиб ради него, сбила Хаджара с темпа. Черный Клинок соскользнул с намеченной траектории и Ларис Динос, воспользовавшись ситуацией, мгновенно провел тройную атаку.

Живот, бедро и плечо Хаджара оказались поражены алыми молниями. Они, пробив доспехи Зова, а затем и плоть самого Хаджара, тремя змеями ударили о щит. Пробив и его, искрами осыпали на стены Арены, заставив зрителей первого ряда вскрикнуть от неожиданность.

Хаджар, отлетев на несколько метров, упал на землю.

Битвы между истинными адептами происходили на скоростях, где мгновение могло решить судьбу. И Хаджар упустил это мгновение.

— Отдаю должное, — Ларис снял шлем и вытер лоб. Кроме трех ран на спине, одной на бедре и рассеченного забрала, впившегося острыми краями ему в подбородок, на Ларисе больше не было никаких ран. — Ты бился достойно. Пожалуй, я запомню твое имя.

Хаджар лежал неподвижно.

Не потому, что не мог встать, а потому, что теперь понял, почему Орун смотрел на звезды пустым взглядом.

Если бы Хаджар все продумал чуть тщательнее, если бы понял, что Император вовсе не хочет использовать его как рычаг давление на Оруна. Если бы догадался, что старый интриган хочет избавить своего пса от всякой привязанности, то никогда бы не сделал такого необдуманного шага.

Но Хаджар проиграл.

Впервые в жизни он проиграл на том поле, которое так ненавидел — он не смог переиграть чужую интригу. Хотя, наверное, если бы он сумел переиграть самого Императора Дарнаса, то ему было впору занимать место Моргана…

И его глупость стоила жизни Уч…

— “Когда придет час, ученичок — рубись всласть. Мы ведь воины, Хаджар. Мы не сидим дома и не ждем, пока жена, подоив коз, придет готовить нам ужин. Нет, наш ужин — плоть врага, которую мы наматываем на меч. Мы не умираем в своей кровати, окруженные правнуками и их детьми. Нет, мы умираем в собственном дерьме на поле брони — среди вони и трупов наших братьев. Мы несеем, не пашем, не пишем стихов, не сочиняем баллад. Мы сражаемся, Хаджар. Сражаемся ради того, чтобы другие могли приласкать уставшую, после дойки, жену. Чтобы другие могли посмотреть правнукам в их теплые глаза. Чтобы другие написали красивейшую из картин, чтобы другие сочинили песни. Желательно, конечно — о нас. Мы воина, Хаджар. Мы покрываемся кровью друзей и врагов. Но это не значит, что мы должна страдать из-за этого. Поэтому я тебе и говорю — получай наслаждение от своей жизни. А что твоя жизнь, ученичок? Что жизнь воина?”

Что такое жизнь воина?

Хаджар сжал Черный Клинок. Ответ был прост — жизнь воина это его меч. То единственное, что будет с ним до самой смерти, что разделит эту самую смерть и последний миг жизни.

Хаджар открыл глаза. Он смотрел на мир вокруг себя так, будто видел его впервые. Его сердце все еще билось. Оно совершало удар за ударом, разгоняя кровь по его жилам.