Сердце для киборга

Невольно Лейле становится интересно. Кто все эти люди? Что между ними общего? Ведь что-то определенно должно быть. И она начинает прислушиваться. Ее конечно сразу же представили, но суровые, огромные мужчины даже не обратили внимания на худенькую, бледную девушку и дальше ее упорно игнорировали. Хотя пара любопытных, заинтересованных взглядов все же не смогла укрыться от нее. И будь Лейла повнимательнее она бы заметила, как те же взгляды быстро испарились, стоило Дану лишь сделать знак.

Разговор совершенно тривиальный и мужской. Рыбалка. Кажется, здесь собрались все ее заядлые представители. Где-то на пятом обсуждении что лучше блесна или мормышка Лейла начинает клевать носом. Нет, это конечно гораздо интереснее, чем выслушивать в сто пятый раз подряд стенания Ирки о ее новом-старом парне мудаке. Но все же не настолько, чтобы потратить пару часов своей жизни. Все чаще ее взгляд косит в сторону, туда, где на окраине поле остался припаркован их внедорожник.

— Привет!

От внезапности Лейла даже подпрыгивает на месте и оборачивается. Натыкается взглядом на невысокую миловидную женщину средних лет. Волосы ее под пестрой косынкой напоминают пшеничный сноп. И это сравнение неосознанно вызывает улыбку.

— Здравствуйте.

Растерянно отслеживает поведение охранника, но тот никак не реагирует. Значит нет никакой угрозы. Да и какая она может быть от безобидной женщины.

— Ты чья будешь, доча? — спрашивает та с забавным акцентом.

И Лейле сразу вспоминается дед, который был жив, когда она еще пешком под стол ходила. Он вот так же смешно, на ее взгляд, разговаривал. Быть может, поэтому, а может из-за одобрительного поведения охранника, женщина с косынкой на голове располагает к себе. Хотя обычно незнакомых людей девушка на дух не переносит.

— Баба Зина, она со мной, — вмешивается Дан лишь мимолетно, даже не отрываясь от общего разговора.

— А чего худая такая?

Девушка лихорадочно пытается сообразить, кому на этот раз адресован вопрос: ей или охраннику. И стоит ли вообще на него отвечать. Хотя бесцеремонность собеседницы не раздражает, скорее обескураживает.

— На диете она, баб Зина, — снова вмешивается Дан и Лейла не выдерживает.

Вот уж кто поистине бесцеремонен. Замахивается и бьет охранника локтем в бок. Должно получиться больно. И действительно получается, выходит. Из глаз девушки брызжут слезы. Мужские разговоры вмиг затихают. А Дан внезапно разворачивается и перехватывает плечо.

— Больно?

Не понятно, что он хочет сделать. Может подуть на место ушиба, как это делают маленьким детям. Подносит ее руку к своему лицу и замирает. Что он там собирается разглядеть сквозь одежду? Идиотизм какой-то. И вся эта ситуация. Все взгляды, направленные на них.

— Отпусти!

Она вырывает руку, не встретив никакого сопротивления. Щеки так и пылают и хочется скорее побежать обратно в машину, спрятаться там и носа оттуда не казать. Пусть развлекается тут один. Но гордость держит.

— Больше не делай так, — благоразумно замечает охранник.

— Это верно, — раздается из толпы другой мужской голос. — У киборга ведь не кости — титановый сплав!

Громкий смех взрывается словно снаряд рванувший неподалеку. Лейла морщится. Все-таки не привыкла она к такому обществу. Там, где она бывала раньше, люди обычно вели себя более тихо и не привлекая излишнего внимания. Только в их шальной компании ребята порой позволяли себе подобные выходки. Но то молодежь. А здесь всем собравшимся явно за тридцать.

— Ишь, расшумелись! — неожиданно выдает женщина рядом с ней. — Пойдем милая. Они же тут еще часа два будут о рыбалке болтать. Со скуки помрешь. Пойдем, пойдем со мной. Я тебя с нормальными людьми познакомлю, а не этими мужланами.

И ее уводят. Под пристальным взглядом охранника, который тем не менее ничего не делает. И даже похоже в душе над ней подсмеивается. Он вообще охранять ее собирается или где?

На душе нарастает паника, потому что ведут ее в совершенно неопределенном направлении по голому полю заполненному совершенно незнакомыми людьми. Как в худшем из кошмаров ее отца. Когда ее пятилетнюю крошку однажды на одном из детском праздников вот так едва не увел незнакомец на глазах у десятка вооруженных до зубов охранников. После того случая к охране и безопасности ее отец стал подходить с еще большей тщательностью. Поэтому в их дом-крепость теперь даже муха незамеченной не пролетит. Хотя вот еще совсем недавно…

Воспоминания не успевают сформироваться, как ее неожиданно вталкивают в одну из палаток, расположенных здесь же, неподалеку. Внутри стоит гомон, разносится женский смех и девичий визг. А еще очень много одежды, странной, непонятной, совершенно устаревшей.

— Что это? — удивляется она и трогает кусочек пестрой, на ощупь достаточно грубой ткани, вышитой крупным бисером и нитками.

— Это для реконструкции — поясняет женщина приведшая ее сюда.

— Какой еще реконструкции?

— Исторической, знамо. Ты не теряйся, выбирай любое и переодевайся вон там, за ширмой. У нас здесь все по-простому.

Потом окидывает ее пристальным взглядом и уточняет:

— Тебя как звать то?

— Лейла.