Сердце Девы (СИ)

Больше этой ночью ничего особенного не случилось. Раны Омегада и его спутника Манул залечил, всяко, физические. В час быка нас сменили, и мы пошли досыпать. А на рассвете уже сворачивались перед маршем. Лагерь неуловимо изменился с вечера. По крайней мере, в нем объявилось четверо неписей. Один развернул лавку с доспехами и оружием, второй кормил верховых животных, а третий сразу направился ко мне с круглым кожаным чемоданцем подмышкой. Чемоданец здорово клонил бота на сторону.

Выглядел парень помятым и запыленным, точно скакал всю дорогу. Щека была исцарапана, гербовая накидка изрядно помялась. Два скрещенных серебряных рожка на синем поле — почтальон.

— Боудикка из Дома Самайн?

Ух ты, как официально…

— Слушаю.

Парень повертел головой и разложил чемоданец на пенечке. Словно из рога изобилия, потянул черненую кирасу, украшенную шпинелью… Поножи, сапоги, перчатки и шлем. Все качественное, одинаковое, серьезное. А главное, совершенно не было понятно, как в узкий круглый чемодан все это поместилось. Последним парень вытряхнул изящный конвертик с алой печатью, воняющий духами. Сурово поклонился и исчез. Я задумчиво повертела конвертик между большим и средним пальцами. Манул, наблюдающий действо с круглыми глазами, громко чихнул.

— От Робин, что ли?

— Чтобы ее любимая птичка умерла от аллергии? — приподняла я бровь. И зверски разорвала конвертик напополам. Вытянула квадратик рисовой бумаги. «Что ж ты в «Детей кукурузы» не вернулась, солнце мое? Еле тебя отыскал. Лови, танкуй, спасибо еще раз. Твой Волк».

— О-о… — произнесли мы с котиком синхронно, переглядываясь.

— Детей кукурузы там не было!

— И это радует.

С помощью шипящего, исцарапавшего пальцы в кровь о пряжки лесовея я оделась в доспех, мимолетно пожалев, что в лагере нет зеркала. И тут же укорила себя. Нет бы радоваться, что иду в бой не полной распустехой, что теперь смогу танковать, как рыцарю клинка и положено. Так нет же, все о своем, о женском… Кому разница, как я выгляжу со стороны?

Кому-то, видимо, была. Пока я шла к торговцу продавать старую броню, с разных сторон прозвучали одобрительные возгласы, кто-то поднял большой палец. Но даже если мой чар и покраснел, под нащечниками шлема этого видно не было. В общем, не знаю, как доспех выглядел со стороны, а сел удобно, нигде не стеснял, не жал, не тер и не царапал. Особой легкости и прилива сил я в нем не почувствовала. Но на всякий случай решила проверить характеристики. Здоровье, магия и бодрость выросли, как после кладбищенской земляники или бабкиного рагу — того, которым накормил меня трактирщик «Пьяного мишки» в начальной локации.

Я на пробу стянула перчатки, но полоски остались стоять как стояли. Значит, дело не в доспехе? Но и не ела ничего, кроме банальной картошки, и не на перинах же ночевала! Под небом, у костра…

Лесовей с интересом смотрел на мои манипуляции. А когда выслушал объяснения, вздохнул:

— И этого не знаешь?

— Не знаю, — я встряхнула шлем в руках, глядя, как мягко колышутся алые перья. Уж не такого ли ветровея, как наш командир, Волк ощипал? А что? С него станется вполне! — Я на скаку читать не наловчилась еще.

Мой котик покивал белобрысой головой:

— Это баффы укрепленного лагеря (выносливость, здоровье), торговцы, почта, возможность респауна.

Мне тут же сделалось неловко от того, что я вообразила крылья Финиста украшением моего шлема. И мы, идиоты, еще фырчали, что пришлось лагерь строить! А здесь вон сколько бонусов! Я зауважала командира еще сильнее. А он, легок на помине, зычно прокричал на весь лагерь:

— Боевые машины купите, кто без них!

Да-а, пора и нам карманной катапультой обзавестись, раз уж при деньгах. И подкинула на руке кошель с медью, вырученной за старый доспех.

Торговец артиллерией располагался в самом дальнем конце лагеря. Сидел на походном табурете, уткнувшись в растрепанную книгу, из которой торчал десяток разноцветных лент-закладок. А вправо и влево от него на короткой выгоревшей траве стояли образцы товара. Магические и обычные катапульты, требушеты. Баллисты, стреляющие железными ломами с охвостьем, ледяными осколками, огненными шарами и бутылями с ядом. Осадные лестницы и тараны — избушки на колесах с бревном внутри. Солидное такое бревно на цепях, с медной собачьей головой, чтобы разбивать крепостные ворота. И на каждом предмете технического искусства дощечка с ценой, намалеванной краской. Кое-где цифирь перечеркнута накрест и углем приписана цена подешевле. Не то уценка, не то скидка — бонус укрепленного лагеря. Ай да Финист, ай да… Продолжение, выкрикнутое Пушкиным по поводу окончания «Бориса Годунова» (кажется), я озвучивать не стала. Высыпала медь Манулу на ладонь — она у него широкая — и стала пересчитывать, на сколько предметов хватит. Магический товар нам был не по карману, зато на таран — вот понравился он мне — как раз наскребла. Другие члены рейда тоже ходили, приценивались, охали — и покупали. Вряд ли сойдут веревка и крючья для альпинистского восхождения на вражескую стену.