Сердце чудовища 2. Любить такого, как он

– Итак, я не слышу ответа! Впрочем, хочешь, я отвечу? Я так думаю, что ты встречалась с Элиа Марино, как раз по этому вопросу! Хочешь устроиться к нему? – спрашивает он, глотнув из стакана и сжимая его

– Кем? – спрашивает он, смотря на нее пристальным взглядом, и она вздыхает

– Кэйл, я…

– Кем, Энни? – рычит он

– Помощником! – отвечает она

– Хм, я, значит, подарил тебе ресторан, в котором ты сама хозяйка, а он предложил тебе работу помощником, и ты согласилась? – вдруг тихо, почти ласково, спросил он, улыбаясь при этом

– Нет, Кэйл, все не так… – начала Энни, но он перебил ее, швырнув стакан о стену

– Никогда! Я не позволю тебе этого Энни! – заорал он так громко, что окна задрожали, и она испугалась, что он мог разбудить детей

– Кэйл, тише!

– Какого черта, Энни! Что мне сделать, чтобы ты не приближалась к нему? Запереть тебя? Закрыть? Связать? Избить? Что? – продолжал орать он, и Энни двинулась к нему, в надежде успокоить его

Подойдя к нему, она обхватила его лицо в свои ладони и притянула к себе, упираясь в него лбом.

– Любить меня, просто любить! – шепчет она и он скалится

– А что я, по-твоему, делаю? Я так сильно люблю тебя, что иногда мне хочется причинить тебя боль, вот как сильно я люблю тебя… – бросает он

– Кэйл, прошу, успокойся! Я люблю тебя! Только тебя!

Он закрывает глаза, пытаясь поверить ей, но перед его взором тут же проносится картина того, как Элиа Марино зовет ее милой, отчего у него тут же сносит голову.

– Хочешь, чтобы я убил его? – вдруг спрашивает он, удивляя ее своим спокойным тоном

– Ты что Кэйл, нет, конечно!

– Он нравится тебе? – вдруг спрашивает он, и она хочет что-то сказать, но на полуслове замолкает, и он неправильно истолковывает ее слова, мгновенно зверея

– Убью! – шепчет он, сдавливая ее талию, заставляя вскрикнуть

– Кэйл, больно!

– И мне больно, Энни! – цедит он, впиваясь в ее губы, жестоким поцелуем, от которого она в ужасе пытается вырваться, но лишь сильнее вязнет

Его напор продиктован злостью, яростью и ревностью, поэтому она прекрасно осознает, что ничего хорошего из этого не выйдет, и пытается донести до него это, вырываясь из его рук.

– Пусти Кэйл! – кричит она, когда он с губ переключается на шею, едва не заставляя потерять голову

– Никогда Энни, ты моя, только моя! – шепчет он в приступе бешенства

Энни понимает, что не сможет ничего с ним сделать и когда чувствует, что его рука опустилась вниз, ныряя под трусики, она изворачивается и бьет его прямо в пах, заставляя согнуться пополам. Почувствовав свободу, она бросается прочь из комнаты, но он настигает ее в два счета и припечатывает к стене, причиняя боль.

– Не правильный ответ, милая! – рычит он ей в ухо, прикусив мочку

– Не смей Кэйл, я не прощу тебя! – бросает она и он смеется

– Плевать!

Его дикий напор рождает в Энни такую сильную злость, что она просто бьет его по лицу наотмашь, и отталкивает от себя, когда он слегка застывает на месте, от ее действий.

– Кажется, ты сказал, что никогда не возьмешь меня силой, интересно, чтобы сказала Камилла, видя это сегодня! – сказала она и, пошатываясь, направилась к выходу

Ее душили слезы, но она упорно смахивала их, пока не добралась в комнату к Дамиану, и не дала им волю, закрывшись в ванной комнате. Если раньше Кэйл вел себя адекватно, то сейчас это становилось похожим на то, как вел себя с ней Лоренцо, одержимо, неконтролируемо, что пугало ее до ужаса. Спустя полчаса рыданий она залезла под душ и смыла с себя косметику, и неприятные воспоминания этого вечера, надев пижаму, она вышла из ванны и, пройдя тихонько в комнату Лоретты, отпустила Амалию и, взяв ее на руки, прошла в комнату к Дамиану. Положив ее рядом с собой, она легла на небольшую кровать, которую они приготовили для Дамиана, когда он подрастет и, посмотрев, как тот спит в своей кроватке, она снова вернулась взглядом к Лоретте.

Пока она была беременна, Кэйл сдувал с нее пылинки, и никогда не позволял себе сделать ей больно, а теперь, он только и делает, что проявляет по отношению к ней жестокость и агрессию. Мириться с этим Энни не собиралась и решила утром поговорить с ним и решить все. Если он не перестанет изводить ее, она просто уйдет, заберет детей и исчезнет, словно ее никогда и не было. Забывшись под утро беспокойным сном, она даже не услышала, как Лоретта проснулась, плача от голода и, конечно же, не почувствовала, как Кэйл, помог Лоретте найти путь к своей «соске», расстегнув ей пару пуговиц на кофте.

Наблюдая за тем, как с интересом она причмокивает и сосет грудь, смотря на него явно с укором, он чувствует вину и просит прощения.

– Прости детка! Мы с мамой вчера снова поспорили!

Подняв на Энни свой взгляд, он замечает, что ее лицо опухло от слез, и отводит глаза, возвращаясь к личику дочери и ее пухлым щечкам.