Сердце беглеца

И тогда, когда Рэйчел занималась обычными домашними делами, мысли ее по-прежнему были заняты незнакомцем. Кто он? Что натворил? Безопасно ли находиться с таким человеком под одной крышей? Когда она высказала свои опасения отцу, тот только пожал плечами.

– Не думаю, что в ближайшие дни он может представлять опасность, – лаконично заметил Джон Хэллоран. – Но если он тебя беспокоит, я скажу ребятам, чтобы отвезли его в город к доку Фрэнклину.

– Нет, – быстро возразила Рэйчел, – не думаю, что его уже можно перевозить, нет, пока не стоит.

Чужой. Она теперь не могла думать ни о чем другом. Продолжая за ним ухаживать, она невольно замечала, как широки его плечи и как его длинные черные волосы завиваются вокруг ее пальцев, когда она его причесывает. Его усы, казавшиеся такими жесткими, оказались шелковистыми на ощупь. Она старалась не смотреть на его наготу, когда отирала с его тела пот или меняла повязку, но взгляд ее постоянно притягивали его плоский живот и узкие бедра. Все его тело было коричневым и не только там, где его могли касаться солнечные лучи.

Щеки Рэйчел залил яростный румянец, когда она поймала себя на мысли, каково было бы почувствовать прикосновение этих сильных рук, а если бы он обнял ее…

Незваный гость был источником возможных неприятностей. Интуиция Рэйчел просто кричала об этом! Конечно, следовало молить Бога о его скорейшем выздоровлении, но где-то внутри Рэйчел таилось нежелание отпустить его. Как глупо: ведь она даже не знала этого человека! Несомненно, следовало настоять на том, чтобы отец сообщил о нем властям немедленно, но жалость не позволяла ей обречь человека на возвращение в тюрьму в столь бедственном состоянии. Это не поздно будет сделать, когда он достаточно оправится и почувствует себя здоровым.

Тайри очнулся, ощутил боль и увидел темноту вокруг. Жажда, усугубляемая сжигавшей его лихорадкой, мучила несказанно. Он беспокойно задвигался на своем матрасе и сбросил одеяла, давившие на него свинцовой тяжестью. Пальцы его инстинктивно сжали рукоять револьвера, который он все еще держал в руке. Но вдруг из тени материализовалась легкая фигурка. Нежная рука легонько прикоснулась ко лбу, с его лица и шеи осторожно отерли испарину прохладной тканью. И он почувствовал, как напряжение покидает его тело. Это была та, которая постоянно ухаживала за ним.

– Лежите спокойно, – прошептала Рэйчел. – Вы среди друзей.

Она бросила взгляд на револьвер, который он все еще сжимал в руке, но не сделала попытки отобрать его.

Тайри хотел бы задать ей множество вопросов, но когда он попытался заговорить, из горла вырвался только придушенный шепот.

Он ощутил сильный запах серы, потом вспыхнул огонек: женщина чиркнула спичкой, чтобы зажечь свечу на столике возле постели.

– Вам больно? – спросила незнакомка ласково. – Повязка слишком тугая?

– Нет. – Голос Тайри был слабым и ему самому показался чужим.

– Есть ли у вас кто-нибудь, кому я могла бы о вас сообщить? Например, жена?

– Нет. Воды… – Губы его шевелились, пытаясь произнести слова, но звука слышно не было.

Но женщина поняла и быстро наполнила стакан водой из кувшина, стоявшего на прикроватном столике. Она приподняла его голову и держала так, пока он пил. Утолив жажду, он снова заснул.

Следующие несколько дней представлялись ему калейдоскопом боли и лихорадки. Бок безбожно болел. Казалось, внутри горят все огни ада, и он беспокойно метался из стороны в сторону, не в силах ускользнуть от свирепой жгучей боли или кошмарных образов, наводнявших его сны. Сны о железных решетках и холодных серых стенах, о давно умерших людях, погибших от его руки. Иногда в этих кошмарных снах появлялось нежно улыбавшееся ему лицо Ред Лиф, и он сам слышал, как бормочет неразборчивые слова на гортанном языке апачей, слышал, как снова и снова выкрикивает ее имя, словно испуганный маленький ребенок, призывающий мать.

В моменты просветления Логан осознавал, что у его постели сидит женщина с прекрасными небесно-синими глазами. Ее лицо было спокойным, добрым и полным сострадания, отирала ли она губкой обильный пот с его лба или утоляла его жажду, поднося к губам кружку с водой. Она всегда оказывалась здесь, рядом, когда он в ней нуждался. Голос у нее был низкий, нежный и приятный для слуха, как звук летнего дождя, обрушивающегося на выжженные солнцем травы прерий. Даже блуждая по темным коридорам прошлого, он каким-то образом чувствовал ее присутствие и то, что она желает ему блага. И по какой-то извращенности натуры испытывал раздражение: его бесили эти постоянные внимание и забота, приводили в ярость его собственная слабость и зависимость от другого человеческого существа.

Но ничто не длится вечно, и человек или выздоравливает, или умирает. А Тайри еще не был готов к смерти. Наступил день, когда он наконец открыл глаза и понял, что худшее миновало. Температура упала, лихорадка прошла, оставив его слабым, как новорожденного щенка. Бок все еще болел, прикасаться к нему было мучительно, но при всем этом Логан чувствовал себя много лучше, чем во все предшествовавшие долгие дни.