Сердце Арронтара. Две судьбы

– Нет, – поспешила ответить я, – мне тут очень хорошо. Вы можете оставить меня, а сами возвращайтесь к делам.

– Если не возражаешь, я пока побуду с тобой.

Хлопанье крыльев. Птица Эллейн покинула наконец плечо Эдигора и полетела куда-то вниз. Наверное, ей наскучил наш разговор.

– Разве я могу возражать? Это ведь ваше место.

Император сделал ещё один шаг, я уже почти чувствовала спиной его грудь, и произнёс:

– Если тебе здесь нравится, это место станет и твоим тоже.

Лёгкое прикосновение к плечам… И несмотря на то, что никто и никогда не прикасался ко мне так, я вдруг поняла, что, наверное, калихари бы непременно делал это, если бы я не родилась жабой.

Я не знала, что такое родительская ласка, но почему-то распознала её совершенно безошибочно, когда император вдруг положил свои руки мне на плечи.

– Он обнимал тебя, Рональда? Хоть раз в жизни?

Я сразу поняла, о ком спрашивает Эдигор.

– Нет.

Вздох.

А потом я впервые в жизни оказалась в крепких отцовских объятиях. Обернулась, спрятала лицо у него на груди, как много раз хотела сделать в детстве, сжала в кулаки ткань рубашки и закрыла глаза.

Крошечная слезинка выкатилась из уголка глаза и упала на одежду его величества.

– Я не думала, что вы такой… – прошептала я, уткнувшись носом в грудь Эдигора. – Когда я представляла себе императора, то всегда думала о ком-то важном и чванливом, уверенном в собственном превосходстве… А вы такой… замечательный.

Он негромко рассмеялся.

– Спасибо, Рональда.

– Зачем вы это делаете? – я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. – Почему вы так относитесь ко мне?

Когда Эдигор отвечал на мой вопрос, глаза его были серьёзными.

– Потому что я очень хорошо знаю, что это такое – жить без родительской любви. Рональда… конечно, я не смогу заменить тебе отца в полном смысле этого слова, ведь ты уже взрослая девушка, но если тебе будет нужна моя помощь и поддержка – приходи не колеблясь.

Как странно. Я, жаба-Рональда, стою на крыше рядом с императором, и он предлагает мне свою поддержку. Он готов принять меня такой, какая я есть, в отличие от…

Ох, калихари… Отец… Мама, Сильви, Джерард… Почему же вы не смогли этого сделать?

– Приду, – прошептала я, вновь утыкаясь носом в рубашку Эдигора и закрывая глаза.

– Расскажи мне всё, – сказал он тихо, гладя меня по волосам. – Если хочешь. С самого начала.

И я рассказала. Впервые в жизни. Абсолютно всё.

Про родителей и брата, про любовь к Нарро, про встречу с Грэем… Даже про Дэйна.

Я не знаю, сколько мы пробыли там, на крыше императорского дворца. Устав стоять, Эдигор сел и пристроил меня рядом с собой, а я, по-прежнему прижимаясь к его груди, всё говорила, говорила, говорила…

Сам император почти всё время молчал, просто слушал. Но мне иного и не было нужно… Главное – он держал меня за руку.

А когда я закончила, обнял и дал выплакаться.

***

– Ты очень сильная, Рональда.

– Нет-нет… Видите, как я плачу? Разве так бывает с сильными?

– Всё бывает. А ты просто не веришь в собственную силу. Именно поэтому ты так долго не могла превратиться в волчицу – не верила в себя.

– Потому что меня не любили.

– Возможно. А может, ты просто не замечала. В любом случае, я говорю о твоей любви к самой себе. Ты презирала саму себя, хотя на самом деле ничто не мешало тебе себя полюбить.

– Полюбить?.. Такую страшную, толстую жабу?..

Он прижал палец к моим губам и покачал головой.

– Это неважно. Какая бы ты ни была, ты – это ты. И пока ты не научишься любить себя, счастливой не станешь.

– Но в Арронтаре…

– Теперь ты не в Арронтаре. И на самом деле от него не слишком много зависит. Всё зависит только от тебя самой, Рональда. Просто поверь.

Я рассмеялась.

– Просто?..

– Да. На самом деле это действительно просто. Ведь вера не требует никаких доказательств. Либо ты веришь, либо нет – вот и всё.

Ветер пошевелил мои волосы, прошептал что-то на ухо… Но что, я не смогла расслышать.

Нарро… «Вера»… Интересно, почему родители назвали его именно так?

– А вы?

– Что – я?

– Вы… верите? В меня?

Глубокие тёмные глаза императора смеялись, когда он ответил, легко касаясь ладонью моих волос:

– Я бы не сидел здесь с тобой, если бы не верил. Но дело не во мне, и не в Эдди, и не в Грэе, и даже не в Нарро. Ты должна сама научиться жить, не оглядываясь на прошлое.

Я опустила голову.

– Арронтар остался позади. Отпусти его. И иди вперёд.

Позади…

– Но почему тогда так больно?

– Возможно, больно будет всегда. А может, всё пройдёт. Посмотрим, – император чуть сжал мою ладонь.

А я закрыла глаза, вспоминая… И обещая самой себе, что это в последний раз.

Смех брата, улыбку сестры, холодные глаза отца, гордую осанку мамы, пустую хижину, полную гнилых листьев, презрительные смешки за спиной, аппетитный хруст снега, шепот ветра в кронах деревьев, запах дождя и мокрой земли…

И дартхари.

Удивительно, но когда я сидела на крыше дворца, и император сжимал мою руку, я вдруг почувствовала, что родилась новая Рональда. Именно в тот миг.

Почему?

Возможно, именно тогда я по-настоящему смогла перевернуть эту страницу. Не простить, нет. И не забыть. Просто перевернуть и посмотреть вперёд.

– Спасибо.