Сердце Арронтара. Две судьбы

Она прижимала обе свои руки к животу, совершенно не смущаясь промокшей насквозь нижней рубашки, которая и раньше-то ничего не скрывала, и хохотала так искренне и громко, что спустя некоторое время Нарро тоже не выдержал и засмеялся.

Хохоча, они оба выбрались из реки. Хохоча, поднялись по наиболее пологому месту к оставленному костру. Хохоча, плюхнулись на землю и, обнявшись, продолжали хохотать…

Через какое-то время Нарро перестал смеяться, а смех Эллейн превратился в рыдания.

***

– Прости… Прости меня…

– Перестань. Это ерунда.

– Нет, нет, ты не понимаешь… Не понимаешь! Никто и никогда не делал что-либо ради меня просто так, всем и всегда было что-то от меня нужно. Отцу, Эдигору, Люку, и даже Аравейну. Всем… Я никому не была нужна просто сама по себе. Требования, условия, просьбы, приказы… – она всхлипнула. – Я попросила тебя взять меня с собой под влиянием момента, а потом задумалась: что нужно тебе? Я даже в мыслях не допускала, что ничего, понимаешь? Я думала, ты хочешь… А сама хотела, чтобы это кончилось побыстрее, чтобы ты получил то, чего хочешь, и мы были в расчёте. Прости…

Нарро обнял её покрепче и легко поцеловал в висок.

– Прощаю. Забудь, Элли.

Но она будто не слышала. Вновь рассмеялась и продолжила:

– Я просто шлюха… Шлюха! Я так привыкла думать и действовать, как шлюха, с чего я решила, что отъезд это изменит! С чего я решила, что смогу измениться и изменить… я никогда не стану никем, кроме шлюхи!

Нарро оцепенел. Он знал об Эллейн совсем мало, поэтому не слишком понимал, о чём она говорит, и уж тем более не представлял, почему она может называть себя шлюхой.

Вим тоже не представлял, и вообще недоумевал, с чего они валяются на земле, поэтому сидел рядом, тревожно и тихонько поскуливая.

– Элли, перестань. Ты никакая не шлюха, что за глупости…

– Ты просто не знаешь, – она нервно хихикнула, а потом икнула. – Ты ничего про меня не знаешь…

– Так расскажи.

Она на секунду сжалась в комочек, но почти тут же разжалась и кивнула.

– Хорошо…

– Только давай сначала оденемся в сухое и сделаем ужин?

– Нет! Иначе я не решусь… Пожалуйста, давай так…

– Тогда я обращусь хотя бы.

Эллейн кивнула и Нарро, вздохнув, стал волком. Сжал лапами её ледяное и мокрое тело, незаметно растирая его, боясь, как бы она не заболела. А Элли, прижавшись покрепче к волку и зарывшись одеревеневшими от холода пальцами в его шерсть, начала рассказывать.

***

Никогда раньше Нарро не слышал ничего более печального.

История о девочке, проклятой собственной матерью ещё до своего рождения и мечтающей просто о том, чтобы умереть, как все нормальные люди – маги и не маги. Ведь в этом и была суть проклятья – Эллейн не могла умереть, потому что на самом деле она не была живой по-настоящему.

История о девушке, которая влюбилась в наследника престола, а тот, узнав про её «талант» менять внешность как душе угодно и переноситься в любое – даже защищённое – место, решил привлечь Элли к работе на Тайную службу. И она работала, делала всё, что было нужно, и даже – спала с главарём заговорщиков.

История о девушке, которая всё-таки нашла способ умереть. И умерла, но её спасли и подарили второй шанс – жизнь, ту же самую жизнь, только сняли проклятье.

Элли не знала, что делать с жизнью, потому что всегда жила только мыслью о смерти.

– Я хотела, чтобы такие, как я – проклятые маги – больше не рождались. Я хотела найти способ закрыть Источник, питавший проклятье, и просто умереть, потому что я не верила в свою возможность быть счастливой.

Нарро гладил её по голове и молчал, не зная, что сказать.

– Я хочу, чтобы ты понял – Эдигор не заставлял меня, не мучил, я сама… Не вини его… Достаточно и того, что он винит сам себя. Но я поступила бы так же, даже не проси он меня о подобной работе. Потому что иначе не получилось бы снять проклятье, понимаешь?

– Понимаю.

– Эдигор хороший человек. Он…

– Ты его любишь? Всё ещё любишь?

– Нет… По крайней мере не так, как тогда, двенадцать лет назад. Я… То чувство… Оно осталось позади, мы изменились, оба… Понимаешь?

– Понимаю. А твоя мать?

Эллейн вздохнула.

– Что – моя мать?

– Она ведь прокляла тебя.

Нарро осторожно прикоснулся мохнатой и когтистой лапой к подбородку Элли, заставляя её приподнять голову, чтобы видеть глаза девушки.

В них дрожали слёзы. В ту секунду её глаза напоминали Нарро Море Скорби в ясный день – зелёное, бурлящее, пахнущее солью, оно тоже всегда было полно слёз, и брызгало ими на всех, кто к нему приходил…

– Да. Она прокляла меня, – прошептала Эллейн едва слышно. – Она ненавидела меня ещё тогда, в своём животе, ненавидела так сильно, что прокляла.

А потом я умерла и встретилась с мамой. Она держала мою душу в ладони, плакала и просила прощения за свою ошибку. Я помню её глаза, тепло её рук, дрожащий голос и слова: «Прости меня, дочка. Я была молодой и глупой, я не понимала… Прости меня за это проклятье».

Они замолчали.

Несколько секунд Нарро и Эллейн просто лежали. Где-то в вышине летела маленькая птица, слышался шум от бурлящего потока воды, на лес медленно опускалась вечерняя прохлада, Вим забавно похрапывал, устроившись у костра… А они всё молчали.