Сердца Лукоморов

Ягоду тоже есть не стала, сказала, что ягода такой сладкой не должна быть. Посидела она у меня, посидела, да и домой запросилась. Кушать ей хотелось, сидеть жёстко было. Словом, всё не по ней.

Пошёл я её провожать, она совсем раскапризничалась. Ей по твёрдой земле ходить неудобно, ноги у неё болят. Привыкла по болоту ходить, где под ногами почва пружинит.

Через кусты продираться, через поваленные деревья перелезать ей непривычно. Руки-ноги исцарапала, платье новое, из лучших лопухов болотных, порвала. И кушать хочет. Раскапризничалась вконец, еле-еле до болота доковыляла.

От усталости на меня обиделась, вроде как я специально ей такую встречу в лесу приготовил. Я на неё тоже обиделся. Так старался, так к её приходу готовился. А она, хотя бы из вежливости, даже грибок не надкусила. Ягоды самые свежие ей насобирал, самые спелые, она и их кушать не стала.

Проводил я её до камышей, в которых она жила, попрощались мы с ней сухо, друг на друга обиженные, и разошлись по домам, даже о завтрашнем свидании не договорились. Я ждал, что она сама скажет, когда увидимся, а она, наверное, ждала этого от меня.

Словом, так и разошлись.

На следующий день собрался на болото идти, Кикиморку свою проведать, да вспомнил про то, как она вчера в гостях у меня капризничала, как мне выговаривала за то, что я встретил её плохо. Проснулась во мне обида вчерашняя, решил не ходить к ней один денёк. Пускай, думаю, помучается, пускай поскучает без меня. Поймёт, что зря обиделась, сама позовёт.

Так я и просидел в норе весь день. Только всё время из неё выскакивал, прислушивался, не зовёт ли меня Кикиморка.

Она в этот день так и не позвала меня.

Совсем я на неё разобиделся про неё не буду, раз она мне за весь день даже не покричала со своего болота.

Моих обид хватило только до утра. Утром я сразу помчался к болоту, даже грибка в рот не бросил. Все мои обиды показались мне глупыми и нелепыми, так я соскучился по своей Кикиморке. Бегу я, а навстречу Кикиморка бежит, чуть с ног не сбила, так ко мне торопится. Встретились мы с ней на тропинке, обнялись, посмеялись над своими обидами глупыми, пошли гулять, как всегда, по краю болота.

Весь день прогуляли, а как дело к ночи, стали прощаться. И пригласила меня Кикиморка на следующий день к себе в гости. Говорит, что она у меня в гостях была, теперь я непременно должен посмотреть, как она живёт.

Я с радостью согласился.

С утра пораньше побежал я на ручей, умываться. Хотя и не любят воды Лешие, но тут особый случай. Умылся я как следует, даже двумя пальцами, а не одним, как обычно. Нарвал свежих веток еловых, сделал себе рубаху новую, лыком подпоясался, из лыка лапоточки сплёл. Потом даже на берёзу слазил, достал воронье гнездо брошенное, шапку себе поменял.

Рановато в гости идти, да так невтерпёж, что не выдержал и помчался. По дороге цветочков нарвал для Кикиморки. Думал, рано прибегу, а она уже ждёт. Взяла за руку и повела к себе в гости.

Когда я провожал её, считал, что она живёт в камышах, на краю болота. Оказалось, что идти к ней нужно через камыши. А живёт она на дальнем болоте.

Что ж делать? Пошли мы с ней через камыши. Я в лесу родился, в лесу всю жизнь прожил, мне по камышам идти трудно. Не через сами камыши, я по кустам шастать приученный. Непривычно мне то, что под ногами у меня болото ходуном ходит, ноги по колени проваливаются, вытягивать приходится. Каждый шаг с таким трудом даётся, словно я десять шагов сделал.

Кикиморке что? Она привычная, и лёгкая. Она скачет по болоту, как стрекоза, с кочки на кочку перепрыгивает, и стрекочет, как кузнечик.

А мне не до разговоров, я только и мечтаю о том, как бы дойти поскорее. И стараюсь при этом не думать о том, что мне обратно домой через это болото идти.

Долго мы шли. Я совсем из сил выбился. Когда дошли до дома Кикиморки, у меня так ноги болели, что я чуть криком не кричал.

Пришли мы к ней домой, стала она мне своё жильё с гордостью показывать. А жильё у неё - кочка большущая, насквозь сырая. Я даже сесть не могу, мокро. Ей-то хоть бы хны, она существо болотное, ей мокнуть в удовольствие, а мне, Лешему, каково?

Невежливым быть не хочется, я не стал говорить, что мне мокро сидеть будет. Сказал, что я лучше постою, что я стоять люблю, хотя у меня ноги подкашиваются.

Но что делать - терплю. Не в воде же сидеть? Стала моя возлюбленная угощения доставать, передо мной ставить. Тут я не выдержал, покривился лицом. Да и как не покривиться, если она выставляет клюкву, смородину красную, болотную. Я как увидел всё это, у меня во рту кисло стало. Мы, Лешие, такую кислятину кушать никак не можем. Нам бы малинки, чернички, землянички. Заметил я, что увидела Кикиморка, как я покривился на ягоды. Чтобы не обидеть хозяйку, поспешил сказать, что у меня нос зачесался, я чуть не чихнул, потому и сморщился. Сам давай ягоды её нахваливать.