Сердца и судьбы

С хвостом же произошло следующее. Он спланировал вниз, грациозно спланировал, продуваемый насквозь воздухом, который по какому-то капризу аэродинамики поддерживал его, когда он накренялся то чуть влево, то чуть вправо, точно парашют. А внутри были два кресла, а в них бок о бок сидели Нелл и мистер Блоттон, а морской ветер выдувал сигаретный дым, а солнце сияло, а под ними довольно близко белые волны набегали на мягкий берег. Было очень красиво, и такого полета Нелл не довелось испытать ни до, ни после – да и могло ли быть иначе? – так что она запомнила его навсегда. Ей было страшно, это подразумевается само собой, но она сжимала изумрудный кулон, все так же лежавший в ее кармашке, и знала, что с ней ничего не случится. Ну да, ведь ей не исполнилось еще и четырех.

Хвост опустился на отмель все с той же величавой медлительностью. Разметанные останки ЗОЭ-05 посыпались в ил и песок в четверти мили дальше по берегу. Мистер Блоттон и Нелл окаменели от шока, но им по крайней мере не грозила внезапная гибель в воздушной катастрофе. Вскоре мистер Блоттон расстегнул ремень и проверил, глубоко ли здесь море – оказалось, что по колено. Он отнес Нелл на берег и поставил на ноги. Она тотчас села.

– Пошли! – сказал он. – Чего расселась! – Снова поставил ее на ноги и полупонес, полуповолок к дороге, по которой они затем направились к ближайшему селению.

Эрик Блоттон умел использовать счастливый случай, это несомненно. ЗОЭ-05 исчез с экрана радара всего каких-то пятнадцать минут назад, розыски его обломков велись не более восьми минут, а мистер Блоттон уже обменивал в банке приморского городка Лозерк-сюр-Манш швейцарские франки на французские, и крошка Нелл стояла рядом с ним. Нелл чувствовала себя не столько несчастной, сколько оглушенной – ей еще никогда не доводилось преодолевать на своих маленьких ножках такие расстояния. Если не считать легкой хромоты (из-за двух пузырей, натертых мокрыми ботинками) и все еще мокрых брючин, мистер Блоттон мало чем отличался от не слишком преуспевающих торговых агентов, и уж никак не походил на пассажира, уцелевшего после авиакатастрофы, в которой погибло 173 человека. А Нелл ничем не отличалась от маленькой девочки, которая тайком шлепала по воде, а потом села в воду и получила нагоняй.

Несколько минут спустя должны были взвыть сирены, все машины «скорой помощи» в этом районе устремиться к месту катастрофы, как и репортеры с телевизионщиками – из Парижа, а потом со всего света, так у кого в памяти сохранился бы какой-то прихрамывающий раздраженный мужчина с маленькой девочкой, который обменял деньги в банке в этот час?

– Да пошевеливайся же! – шипел мистер Блоттон на девочку, волоча ее к парижскому автобусу на площади, который должен был вот-вот тронуться. Он потерял свои сигареты.

– Я стараюсь, – ответила она тоненьким голоском, от которого сжалось бы любое сердце, кроме сердца мистера Блоттона.

Дело в том, читатель, что Эрик Блоттон, перед тем как подняться на борт ЗОЭ-05, остановился у одного из тех столиков, которые в те времена попадались на аэровокзалах на каждом шагу, а теперь словно бы исчезли – если не разместились в самых укромных уголках. Там можно было приобрести страховой полис на данный рейс. За пять фунтов вы могли застраховать свою жизнь на два миллиона сверх и помимо претензий, которые вы (то есть ваши близкие) имели право предъявить аэрокомпании. Два миллиона фунтов! Мистер Блоттон купил именно такой полис, указал, что деньги должны быть выплачены Эллен, его жене, запечатал полис в прилагавшийся конверт, а конверт бросил в ящик, перед тем как подняться в самолет. В поездках он всегда нервничал и, как мы видели, с полным на то основанием. В нашей жизни нельзя уповать на один шанс против миллиона, что ты всегда будешь получать козырей и мягко спланируешь на землю, вместо того чтобы рухнуть на нее головой вниз…

Мистер Блоттон умел соображать быстро. Еще ошарашенно моргая в хвостовом отсеке самолета, который мягко оседал в литторальный ил, он составил план действий. Его сочтут погибшим. Чудесно! Он будет скрываться (и это кстати – парочка судебных разбирательств грозила неприятностями), пока Эллен не востребует страховую компенсацию. Тогда он пошлет за ней. Она простит и приедет. Он увезет ее в Южную Америку, где у Закона глаза подслеповаты, и они заживут счастливо, прожигая жизнь. Хотя прожигание жизни было не очень-то в характере миссис Блоттон – она крайне неодобряла курение, потребление спиртных напитков и иностранцев. Но, может быть, жаркий климат и такое обилие денег смягчат ее? Эрик Блоттон любил жену и хотел бы, чтобы она относилась к его профессии одобрительно, но она на одобрения скупилась. Брак Блоттонов был бездетным, так что жена могла понять побуждения своего мужа: «Раз своих детей мне не дано, буду красть ваших!» Долг любящей и верной жены – видеть профессию мужа в наиболее благоприятном свете, и она старалась изо всех сил.