Сердца и судьбы

Анджи и Клиффорд встретились в «Кларидже». Мини-юбки только-только входили в моду. Анджи явилась в бежевом брючном костюме из мягкой шагрени и попросила, чтобы ее проводили к столику Клиффорда. Утро она провела в косметическом салоне, но рука парикмахерши, наклеивавшей фальшивые ресницы, дрогнула, один глаз покраснел, и ей пришлось надеть темные очки, Клиффорд же, как она знала, темные очки презирал, делая исключение только для катания на лыжах в горах. А потому она уже кипела.

– Очень сожалею, – опрометчиво сказал метрдотель, – но дамы в брюках у нас в Большой зал не допускаются.

– Неужели? – грозно спросила Анджи, закипая еще больше.

– Возьму на себя смелость рекомендовать вам Малый зал.

– Нет, – сказала Анджи. – Возьмите лучше брюки. Она тут же расстегнула брюки, вышагнула из них, вручила метрдотелю и в мини-юбке прошествовала к столику Клиффорда. Жаль, подумал Клиффорд, что ноги Анджи оставляют желать лучшего. Они заметно испортили ее триумф. Однако впечатление на него такая находчивость произвела. И на многих других тоже. Анджи опустилась на стул под рукоплескания.

– Я знаю, что я подлец, – сказал Клиффорд над перепелиными яйцами. – Я знаю, что подвел тебя. Я знаю, что поступил непорядочно и гнусно, но дело в том, что я влюбился. – И он поднял на Анджи ясные голубые глаза, встретил слепой взгляд темных очков и тут же снял их с нее.

– У тебя один глаз красный, – сообщил он. – Брр! Этот жест, прикосновение, сопровождающие слова почему-то заставили ее поверить, что хоть он и влюбился, но между ними еще далеко не все кончено. И она не ошиблась.

– Ну а для нас что из этого следует? – спросила она, одной рукой прикрывая согрешивший глаз, а другой счищая ножом с яйца полнящий майонез. Он подумал, что она слишком уж тощая, а не наоборот. В его постели она старательно укрывалась черной простыней – и с полным на то основанием. (Худоба в те дни не была такой модной, как теперь. Проглядывающая под кожей решетка ребер не смотрелась.) Хелен, чувствуя себя в своем теле прекрасно, не задумываясь открывала любую его часть в любой позе. Но в скрытности Анджи было свое очарование.

– Что мы друзья, – ответил он.

– То есть, – сказала она, – ты не хочешь, чтобы мой отец лишил «Леонардо» своих миллионов.

– Как хорошо ты меня знаешь! – сказал он и засмеялся, глядя ей прямо в лицо такими всезнающими глазами. На этот раз он убрал ее загораживающую руку, и сердце у нее зашлось. Но что толку?

– Со временем они станут моими миллионами, – сказала Анджи. – И в «Леонардо» они мне не нравятся независимо от нас с тобой. Искусство как деловое предприятие – большой риск.

– Так, да не так, – сказал Клиффорд Вексфорд. – Теперь командую я.

– Клиффорд, этого же нет!

– Но будет, – сказал Клиффорд Вексфорд. Анджи ему поверила. У дверей «Клариджа» уже толпились фотографы и репортеры. Новость успела распространиться. Их влекли ноги Анджи, а если не получится, то хотя бы конфуз Владыки Официантов, но персонал преградил им путь. Общий энтузиазм произвел впечатление на Клиффорда. Возможность привлечь внимание широкой публики никогда не оставляла его равнодушным.

Не осталась неблагодарной и Анджи. Что же, решила она, Хелен быстро надоест Клиффорду. Хелен не имеет власти над прессой, как я. Хелен, дочка багетчика. Просто еще одна смазливая рожица! Без гроша, без влияния, без места под солнцем, кроме предоставленного Клиффордом. Она ему скоро надоест. Анджи решила простить Клиффорда и удовлетвориться ненавистью к Хелен. Сказать ли о сопернице что-нибудь изничтожающее, незабываемое? Нет. Клиффорд умен. Он поймет, что стоит за этим. Лучше точно наоборот.

– Очень милая, хорошенькая девушка, – сказала она, – именно то, что тебе нужно. Но только чуть-чуть развей в ней вкус. К чему ей выглядеть такой мышкой?

Но я сдаюсь. Я уступаю. Я буду другом твоим и Хелен. А отзывы на Босха правда впечатляющие, Клиффорд. Возможно, я ошиблась. Позвоню отцу и успокою его.

Клиффорд встал, перешел к Анджи, приподнял за подбородок ее лицо с тусклой кожей, покрасневшим глазом и влепил ей поцелуй в губы. Это была ее награда. Мало, конечно, но все же кое-что. То, чего она заслужила, то, что ей обещано, она потребует, когда время настанет. Куда, собственно, торопиться? Она подождет. И десять лет, и двадцать, если понадобится.

Пока Анджи завтракала с Клиффордом, у Хелен заверещал телефон. Звонила Эвелин.

– Мамочка! – благодарно воскликнула Хелен. – А я думала, ты от меня отреклась!

– Я просто подумала, что тебе следует узнать, как расстроен твой отец, – сказала ее мать. – Он вышел из гаража и сейчас на чердаке режет свои старые полотна садовыми ножницами. «Лиса плюс куски кур» изрезана. Он швырнул вниз фрагмент «Кита на песке со стервятниками». Он будет так расстроен, когда успокоится и увидит, что натворил! Кита он, Хелен, два года писал. Помнишь? Как раз, когда ты кончала школу.

– По-моему, тебе лучше уйти к соседям, мамочка, и переждать там.

– Соседи меня уже видеть не могут.

– Ничего подобного, мамочка.

– Так важно, чтобы твоего отца ничто не расстраивало!