Сердечный выстрел

При этом она виновато смотрела на Родиона. И она понимала, и он, что без ключей машину тихо-мирно не вернуть. Тут или замок взламывать нужно, или водителя к месту везти, а договариваться с ним — все равно что соучаствовать в преступлении. А в ловушку Родион попадать не желал, тем более что не верил он Скороковой. Нетрудно изображать лояльность к Гуляеву, когда нет возможности ему помочь. Она ведь могла знать, что ни у него, ни у Фомина ключа нет.

Они вернулись во двор. На вопрос о ключах Гуляев резко мотнул головой. Нет у него ключей и не было.

— Тогда явка с повинной, — развел руками Фомин.

— Это как?

— Проспался, понял, что натворил, вызвал меня… Или позвонил товарищу лейтенанту, — глянув на Скорокову, сказал Родион.

— Мне позвонил. И сказал, где машина, — согласилась Маша.

— Э-э нет, так не пойдет! — мотнул головой Гуляев.

— Собирайся давай и в машину.

— И все-таки, где ключи? — спросила Скорокова, когда Гуляев скрылся за дверью.

— У Павлика. — Родион прямо посмотрел ей в глаза. — Или у Пыжова.

Скорокова отвела взгляд, но отмалчиваться не стала.

— У Пыжова, если на то пошло.

— А Павлик не мог? — едко усмехнулся Фомин.

— Мог! — резко глянула на него Скорокова.

— Как же теперь быть?

— А так! Я ему не присягала!

— Ну, смотри.

— А я смотрю! Со всех сторон!.. С одной стороны, Павлик мог, — смягчилась девушка. — А с другой, вряд ли… Он обещал не трогать Гуляева.

— После того как нашлись доски?

— Да, глупо получилось.

— Это преступная глупость.

Скорокова кивнула, соглашаясь, но ничего не сказала. А там и Гуляев появился.

Всю дорогу парень пытался успокоить себя, отказываясь верить в то, что во дворе дома стоит угнанная фура. Но, увидев машину, в истерике биться не стал.

— Это что, тюрьма? — спросил он.

— Проверим, что ты делал ночью и утром, — качнул головой Фомин. — Опросим свидетелей, проведем обыск в твоем доме… Все зависит от того, найдем ли мы доказательства твоей вины.

— А это что, не доказательство? — Гуляев кивком указал на машину.

Руки он держал сплетенными на животе, как будто на него уже надели стальные браслеты.

— Возможно, в кабине мы обнаружим отпечатки настоящих преступников, — сказала Скорокова. — И соседи могли видеть, как они загоняли машину во двор.

— А я не настоящий преступник?

— Будем устанавливать.

К дому подъехала машина, Фомин выразительно глянул на Скорокову. Неужели Павлик пожаловал? Но во двор быстрым, энергичным шагом вошел отец Гуляева, жилистый мужчина с темным еще от летнего загара лицом.

— Я все знаю! — глядя на Родиона, зло сказал он.

— Гражданин, давайте без эмоций, дело серьезное. — Скорокова мягко взяла Игната Семеновича за руку, но тот дернулся, вырвался и гневно зыркнул на нее.

— Папа, не надо! — мотнул головой Семен.

— Что не надо?! Им земля моя нужна!

И снова Родион промолчал. Не видел он смысла оправдываться, все равно ведь не поверят. А утверждать, что настоящие виновники произошедшего будут найдены и наказаны, он не мог. Преступники подъезжали к дому в темноте, быстро открыли ворота, заехали во двор, вряд ли кто-то видел их, а уж тем более рассмотрел. Уйти они могли по реке, опять же в темноте. И у Гуляева алиби нет, злоумышленники это знали, иначе бы они не решились на подлог. Возможно, они следили за ним.

Фомин догадывался, кто мог подставить Гуляева, но что с того? Да хоть пистолет к голове Пыжова приставить, он все равно ничего не скажет. И Скорокова будет молчать, если что-то знает. Будет изображать солидарность с Гуляевым, хлопотать за парня, но ключ к его свободе не достанет. Потому что перед ней стоит совсем другая задача. И Гуляев-старший знает, какая. Для него что Скорокова, что Павлик, что Фомин. И лучше не пытаться его переубедить.

— Вы можете говорить все что угодно, но факт остается фактом, — сказала Скорокова. — Угнанная машина стоит во дворе вашего дома…

— Это Семена дом, — не согласился Игнат Семенович.

— Какая разница?…

— Ну да, разницы нет… Это я угнал машину! — отец шагнул вперед, закрывая собой сына.

— Папа! — Семен схватил отца за плечо, пытаясь вернуть на место.

— А пусть делают со мной что хотят!

За воротами остановилась машина. В этот раз Фомин на Скорокову смотреть не стал. А к дому подъехал Павлик. Во двор он вошел в сопровождении Мысака. Среднего роста парень, вроде бы и не богатырская в нем стать, размах плеч самый обыкновенный, но выглядел он тяжеловесно. Плотно сбитые мышцы, крепкая кость. Черты лица грубые, нос широкий, челюсть массивная. Надбровья мощные, широкие, к его бы внешности взгляд волка, но глаза у него какие-то крысиные, взгляд быстрый, бегающий. То ли опасность выискивает, глядя по сторонам, то ли запасной выход с корабля, который может утонуть.

Павлик изобразил удивление, глядя на фургон, а его спутник даже бровью не повел.

— А я еду и думаю, ну не мог Гуляев! — глядя на Игната Семеновича, сказал Павлик. — Ан нет, смог!

— Давай без комедии! — Фомин поморщился с таким видом, как будто собирался сплюнуть ему под ноги.

— Это не комедия! Это машина с ценным оборудованием!

— Нашлась машина.

— Ну да, сначала доски, затем машина…