Сердечная отрава

Три года ушло на подкоп, еще два месяца на то, чтобы через леса и болота добраться до железнодорожной станции. Наконец-то все мучения позади. Впереди Москва, там он и доберется до ненавистного Казимира.

Этот козел действительно сделал карьеру в компании «Совкомнефть», прибрал к рукам крупный пакет акций — он теперь долларовый миллиардер. Правда, где он живет, Арсений так и не узнал. Пока. Но если он смог сделать почти невозможное и сдернул с зоны, то и до Казимира доберется однозначно. Никуда эта мразь от него не денется.

Арсений уже во сне вспомнил о давней истории с побегом. Не доехал он тогда до Москвы, замели его менты — взяли прямо в плацкарте.

Дверь открылась. Арсений дернулся, оторвал голову от подушки. «Менты!» Но в плацкарте не могло быть откатных дверей.

И вообще, он уже отмотал свой срок. Шестнадцать лет получил за Ширмана, еще три с половиной года припаяли за побег. Без малого двадцать лет от «звонка» до «звонка». Целая вечность позади… А до Москвы уже всего ничего. Попутчики сошли, в купе он один, так что, возможно, это просто проводница пришла его будить.

— Здесь не занято? — прозвучал приятный женский голос.

Арсений подумал, что обладательница этого голоса женщина молодая и, возможно, даже красивая. Он развернулся на полке.

В дверях действительно стояла симпатичная молодая девушка. Даже очень симпатичная. Черты лица не совсем правильные, но и ладно. Линии носа резкие, отчего он казался излишне большим, и подбородок широковат. Зато какие волосы — густые, длинные, цвета спелой пшеницы! Губы сочно накрашены, глаза жирно подведены. Плащ нараспашку, платье под ним не самое короткое, но и длинным его не назовешь. Стройные ножки в прозрачных колготках, изящные сапожки на шпильке.

Арсений только повернулся, а уже сфотографировал взглядом блондинку целиком.

Но и она успела заметить у него на плече наколку. Он поправил короткий рукав футболки, но поздно. А татуировка лагерная, паршивого качества. На воле такие «портачки» не накалывают — там сейчас техника, о которой раньше даже не слыхивали.

— Извините! — Красотка подалась назад.

— Жаль, — искренне вздохнул он.

И наколки у него тюремные, и возраст уже не тот, что раньше. Сорок шесть лет как-никак, и волосы уже седые, и морщины на лбу. Тело тренированное, мышцы в тонусе, как у молодого, но женщины сначала смотрят на лицо, а потом уже все остальное. Не приглянулся Арсений девушке, мало того, еще и напугал. И глупо бежать за ней, уговаривая вернуться.

— Что жаль?

Но блондинка вернулась сама. Одну ногу оставила в коридоре, другую перенесла в купе. На Арсения она смотрела с интересом, но с опаской.

— Всю дорогу мечтал ехать вдвоем в одном купе с красивой девушкой.

— Смело.

— Хотите сказать, что девушка должна быть смелой?

— Чтобы ехать с вами?.. Может быть.

— Я такой страшный?

— Девушка, не стойте в проходе! — Донеслось из коридора.

Блондинка кивнула, зашла в купе и присела на свободную полку. В купе заглянула проводница.

— Собираемся потихоньку, подъезжаем к Москве, — сказала она и пропала.

— Да нет, нестрашный, — пожала плечами пассажирка, глядя вслед проводнице.

Вагон полупустой, возможно, даже есть совсем свободные купе, почему бы не перебраться туда?

— И зовут меня Арсений.

— Вита, — продолжая смотреть в коридор, небрежно бросила блондинка.

Арсений глянул на ее изящные коленки, тихонько вздохнул про себя и потянулся за пакетиком, в котором у него лежали бритвенные и прочие мыльные принадлежности. Как говорится, хороша Маша, но не наша. До Москвы всего ничего, мысленно девушка уже там. Ей сейчас не до романтических приключений в поезде, тем более с пожилым мужиком. Не светит Арсению ничего, и он должен принять это как данность.

Но чудеса, в любом случае, продолжаются. Сама по себе свобода — чудо для него. И просто путешествие в поезде — невероятно увлекательное приключение. Он сам себе хозяин, никто не стоит над душой, не гонит на работу. Арестантский глаз не следит за ним, не ищет слабину в его поведении. Но самому за собой все равно следить надо. Вовремя бриться, чистить зубы — и чем чаще, тем лучше. За зубами он следил как мог, потому они у него в порядке: бреши в глубине рта есть, но вонючих гнилых пеньков нет.

— Я сейчас, — поднимаясь, сказал он.

Вита пожала плечами, мельком глянув на него. Ей-то какое дело до его планов. Но так и ему, в общем-то, все равно. Очень скоро они сойдут с поезда, метро втянет их в себя и растащит по разным веткам. Там, в метро будет много таких же симпатичных женщин, и очень скоро Вита забудется. В памяти останется только Сирена. Ее никаким топором оттуда не вырубишь.