Серая Орда

Разом четыре жердины просели и рухнули. В образовавшуюся щель ворвался передовой отряд серых. Ноги ополченцев ничем не прикрытые превратились в лёгкую добычу. Появились укушенные. К писку погибающих крыс добавились яростные проклятия людей.

Одному из ополченцев крыса отхватила кусок икры и тот, заорав благим матом, бросился к лесу, оставляя на песке кровавую дорожку. Вёрткие зверьки уворачивались от цепов и дубин, шныряли под ногами, метались туда-сюда, нападая затем разом со всех сторон.

Бушуй направил к прорыву помощь. Крысы толкались в узком проходе, рвались на простор все сразу, только мешая друг другу, что и позволило защитникам сдерживать их до поры. Цепы оказались слишком тяжелы для ближнего боя и были отставлены. На этот случай парни Бушуя имели особое оружие. Они достали похожие на плётки кожаные ремни с вшитым на конце свинцом. Плетью обуха не перешибёшь — это не про которовских. Они перешибли бы. Но поскольку полчище обухов им сейчас не грозило, все плюхи достались крысам. Свистящие удары ломали тварям спины, а нередко и рассекали их пополам.

А шум за спиной нарастал.

Рыжий вновь оглянулся. И на сей раз увидел, как сквозь засеку к галявине пробирались две женщины. В одной он узнал Мену, в другой — мещёрскую колдунью Кавану, по прозвищу Не с Той Ноги. Всё вокруг них шевелилось, будто сами заросли вдруг ожили и двинулись плотным строем к реке. Пёстрое мельтешение, рябь всевозможных оттенков сбивали с толку, так что глаз не мог ухватиться за что-то одно.

— Птицы! — воскликнул более зоркий Власорук. — Они подняли птиц!

Сокол кивнул, даже не глянув за спину. Евлампий перекрестился, то ли чураясь колдовства, то ли приветствуя помощь.

Приглядевшись, Рыжий увидел стаю. Птицы низко кружили вокруг женщин, перескакивали с ветки на ветку, носились между стволов и высоких засечных пней. Сотни, а то и тысячи птиц следовали за колдуньями.

Выйдя из леса, Мена с Каваной взялись за руки и пропели какой-то заговор, вернее его окончание, так как птицы, судя по всему, только и дожидались последнего знака. До сих пор они надвигались молча, а теперь закричали множеством голосов, повалили из леса громадным разношёрстным скопищем, заслоняя свет и нагнетая крыльями ветер. Кого здесь только не было. Казалось, ведьмы призвали на помощь каждую тварь, что обладала мощным клювом или когтями. Даже ночные охотники — совы и филины, неясыти и сычи присоединились к великому походу крылатых убийц. Полуденное солнце должно было сделать их беспомощными, но они летели стремительно, повинуясь больше ворожбе, чем своему естеству.

Золотистые беркуты и белохвостые орлы, будучи самыми крупными из всех, попросту хватали тварей с земли и ломали им кости. Птицам помельче, приходилось оттаскивать едва подъёмную жертву в сторону, а иным не хватало сил и на это. Змееяды отрывали крысам головы, луни долбили их клювом. Хуже всего пришлось птицам гордым, что привыкли бить слёту. Чёрно-белые сапсаны, рыжеватые дербники, совсем крохотные в сравнении с прочими пустельги и кобчики, старались достать крыс на земле и погибали, успевая, впрочем, нанести полчищу некоторый урон. Снежинками метался повсюду пух, а разноцветные перья, кружились, что осенние листья. С клювов и лап срывались куски шерсти, капала кровь.

Привычные к рыбному промыслу скопы бросались на тех, что переправлялись через реку. Они выхватывали серых зверьков из потока и, быстро приканчивая когтями, бросали, чтобы взяться за следующих. Там же, у воды подвизались и чайки. Они не могли подобно ястребам брать крупную жертву, но успешно работали клювом.

Вовремя появилась подмога. Орда уже устремилась в прорыв, расширяя понемногу брешь, но теперь всё изменилось. Колдуньи потратили силы не зря. Птиц наверняка собирали со всей Мещеры, так много их собралось к переправе. Орда на южном берегу в замешательстве встала. Кто бы ни управлял ею, он не мог заставить зверьков вовсе забыть о естестве и сунуться в хищную мельницу, подстроенную колдуньями. Крысы оставались крысами, с присущей всякому животному жаждой жизни.

Благодаря птицам, прорыв удалось подавить. Запасные жерди наспех вбивали в землю, подпирая брёвнами. Дыру кое-как прикрыли.

Возле Сокола появилась Мена.

— Проклятье, их слишком много, — заметила она вместо приветствия.

— И мы даже не подозреваем насколько много, — согласился Сокол, наблюдая за битвой. — Тысячи тысяч. Впрочем, их поток можно считать и на вёрсты, и на часы.

Подошла Не с Той Ноги.

— Где Вармалей? — справилась старая колдунья. — Полагаю, его не сожрали? Не то тут было бы полным полно дохлых крыс.

Вурды, большие ценители мрачной шутки, разом оживились. Но продолжения не последовало.

— На опушке спит, — махнул чародей за спину.

— Надолго наших друзей не хватит, — вернулась к своей мысли Мена. — У тебя есть что-нибудь в запасе?

Сокол покачал головой.

— Вармалей волну обещал пустить, но без вашей помощи вряд ли большую. От соседей ни слуху, ни духу, княжеская дружина в городе заперлась. Эрвелы всё нет. Так что ничего хорошего.

— Эрвела будет, — заявила девушка.

Разговор смолк.