Серая мышь на тропе войны

— Ну, давайте! И не прыгайте, не пугайте курочек, а то не будет яичек!

— А я хочу яичко от курочки! — заявила красавица с вьющимися темными волосами в кружевной белой юбочке и яркой болоньевой курточке с меховым капюшоном. На вид девице было лет пять, но она уже вела себя, как мама — солидно и горделиво. Я усмехнулась:

— Яичко можно будет забрать завтра. Придешь — получишь. Все, кто кормил сегодня курочек, получат завтра яичко.

— А как вы узнаете, кто кормил? — выступил и джентльмен лет семи в кожаной куртке, топчась от нетерпения на месте.

— А мы с Димой будем вам выдавать фишки. Покормил кур, получил фишку. Принес фишку назавтра — получил яичко.

Дети радостно взвизгнули и ринулись на кур. Петра возмущенно залаяла, глядя, как гоняют ее личных подопечных, но я махнула на собаку рукой. Пусть. Потом научатся.

К калитке участка медленно подъехала маленькая черная машина, сзади которой волочился тяжелый фургончик, похожий на кабину трактора, только полностью закрытую. Я пошла встречать гостей. Из машины, кряхтя и матерясь вполголоса, вылезла толстая кряжистая женщина с короткой стрижкой и красным лицом, выдохнула и сказала:

— Добрый вечер! Ужас просто, а не машина!

Я усмехнулась, пожимая плечами. Кого они мне привезли?

С другой стороны показалась худая, как щепка, остроносая блондинка:

— Не охрана, а звери! Но зато за Спагетти можно быть спокойной! Никто не украдет!

— Спагетти? Это макароны? — уточнила я, но Присцилла76 хохотнула:

— Это пони! Просто от голода стала похожа на Наташу!

— Зараза, — беззлобно ответила блондинка. — Выгружай, что ли.

— Подождите! — запротестовала я. — Лошадь, вы серьезно?

— Пони, — сразу сникла Валентина, поглядывая виновато. — Забрали от одного придурка, она на привязи жила круглый год под открытым небом… Весит всего шестьдесят кило, хотя должна весить сто с лишним. Копыта ей уже привели в порядок, там вместо копыт были рога на полметра! Ветеринар будет приезжать каждые два дня, чтобы проверять состояние…

— Пони… Ладно, пони мы переживем! — мне захотелось приободрить женщину, и я похлопала ее по плечу, как если бы это была Матрена. В это время Наташа открыла двери фургона:

— Эй, Спагетти, ты как? Хоро-о-ошая! Хоро-о-ошая!

Блондинка забралась в фургон и принялась возиться внутри.

— Часть средств на лечение возьмет на себя наш фонд, — добавила Валентина.

— Но не все… И в этом пока наша главная проблема. Все передержки, куда можно было бы отдать Спагетти, забиты под завязку, денег не хватает… Мы подумали, что вы, Васса…

— Я возьму ее, — отмахнувшись, пошла к дверцам фургона. Увидела тощее рыжее тело низкорослой лошадки, выбритое до кожи, и редкий светлый хвост. Боже! Как можно было довести животное до такого состояния?! Это даже не ужас, а просто кошмарный сон!

Пони неуклюже спускалась по помосту, а я молилась, чтобы она не упала. Втроем будет трудно поднять эту доходягу… Но вот копыта, сияющие свежими срезами и полировкой, ступили на асфальт дороги, пони попятилась и вышла. Наташа протянула мне повод — красивый, новенький, красный — и сказала:

— Знакомьтесь. Спагетти — Васса, Васса — Спагетти.

Я протянула руку к морде поняшки, и та фыркнула, глянула на меня серо-голубым взглядом, тряхнула головой. Ноздри шевельнулись, втянув воздух, и Спагетти шустро обследовала мою ладонь на наличие крошек или кусочка сахара.

— Здесь ее документы, ветпаспорт, примерная диета, — Валентина вручила мне прозрачный пакет с бумагами и вздохнула: — Мы постараемся найти другую передержку. Я понимаю, что держать пони вам не слишком удобно…

— Ничего, все будет хорошо, — ответила я, не отрывая взгляда от грустных глаз Спагетти, окруженных темно-рыжими ресницами. — Все будет хорошо.

Последнюю фразу я сказала для пони, приблизившись к ее морде, почесывая пальцы о жесткую шерстку между глаз. Надо устроить эту постоялицу и разобраться с диетой. Забот будет полон рот.

Глава 12. Дни безумных откровений

15 октября

Вадим был сердит. Он сидел за столом в кабинете и перебирал бумаги, одновременно выговаривая мне:

— Я терплю кур. Терплю собаку, которая брешет целый день. Терплю кошку, которая разгуливает по дому, хотя я и запретил! Терплю даже идиотского петуха, который горланит в полшестого и будит весь поселок… Но пони… Васса, ты понимаешь, что это перебор!

Он помолчал, вчитываясь в документ, а потом продолжил:

— Отправь его обратно.

Серые глаза впились в мое лицо, и я сглотнула. Вадим вел себя, как в первый день нашей встречи. Отдавал приказы. Тогда мне было все равно, но теперь я жила у него, подчинялась его воле. Во всяком случае, должна была подчиняться. Однако морда Спагетти, ее грустные большущие глаза вызвали у меня стойкое желание протестовать. И я запротестовала:

— Не могу. Пони некуда больше деть! И ее надо лечить!

— Ты будешь тратить мои деньги на лечение заведомо безнадежного животного?

— Вы же сказали, что деньги, которые я получаю на мой счет — мои!

— Я считаю, что это неуместные траты, Васса.

— Для вас, может, и неуместные, а для меня уместные!