Серая хризантема

С удовольствием разглядывал я незнакомку. Высокая, стройная, черноволосая. Замуж такие выходят только за завмагов и процветающих кооператоров. А она, окунув в коньяк кончик языка, поставила бокал на пол и скользнула с кресла мне навстречу.

Потом случился поцелуй. Такие у нас тоже показывают только во французских кинолентах, да и то лишь до тех пор, пока какой-нибудь кретин не вырежет его из ленты. Небесное создание промурлыкало: «Жди!» — и нырнуло в мой совмещенный санузел. Поздновато я вспомнил о развешанных там после холостяцкой постирушки носках и плавках. Впрочем, будь что будет!..

Минут пять в душе шумела вода. «Неужели днем воду горячую дали?» А когда моя гостья наконец-то появилась в комнате, я ахнул: всей одежды на ней было только вафельное полотенце, обмотанное вокруг бедер. «Да и не то чтобы туго обмотано, — заметил я, — а так, чисто для проформы. Ну, цыпочка! Встречу ту цыганку — трешницы не пожалею!»

С еле слышным стоном красавица рухнула ко мне в объятия.

* * *

Очнулся я на полу. Странное это ощущение, когда не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой, а в то же время не связан. Уж не паралич ли? А где же моя красотка? Побежала «неотложку» вызывать? Нет, так вон же телефон на подзеркальнике! А я что, умираю, или как? Почему-то было не столько страшно, сколько интересно. Это, кажется, Мопассан мечтал умереть в объятиях женщины? Вот ведь как получается: мне удалось, а ему — нет. Странное ощущение — даже взгляд перевести со стоящей на полу рюмки нет сил.

Потом в поле зрения попала рука в белом манжете. В ней был зажат странноватого вида шприц. Потом игла ткнулась мне в шею, чуть пониже уха, и весь комплекс чувств вернулся. Место укола тотчас же жутко заныло. Я сморщился и сел. Незнакомец тоже присел передо мною на корточки и, криво усмехнувшись, сказал:

— Что может быть естественнее, чем ночь любви, — не правда ли? — А потом жестко добавил: — Но не с ламией! Еще немного — и мы бы вас недосчитались, Михаил Фомич!

Он помог мне подняться в кресло, сходил в ванную, принес оттуда смятое платье, черные колготки и прочее дамское барахлишко и бросил все это в угол, где уже валялось вафельное полотенце.

— Осторожнее нужно быть, друг мой, — произнес незнакомец менторским тоном, с явным интересом меня рассматривая. — Но раз уж вы попались на удочку этой бестии и впутались в сие опасное дело, то вам придется послужить на благо Отечества, так сказать.

Его манера выражаться меня чуточку покоробила. Да и вообще не нравятся мне люди такого склада: их нарочитая «аристократическая» расслабленность, самоуверенность, под которой зачастую скрывается знание каратэ, усы в ниточку, тонкие бледные губы и стальные глаза без блеска.

— Итак, коллега, вам придется мне помочь. Пока отдыхайте тут, а потом я вам все расскажу. — И он нырнул в мою спальню.

Я бросил взгляд в угол. «Интересно, куда это ушмыгнула моя ночная пташка, даже без полотенчика?» Все-таки странный народ эти женщины!

А незнакомец мой уже вернулся с озабоченным видом и вышел на балкон, резко звякнув шпингалетом. Через минуту он возник в проеме, держа в щепотке какую-то малую вещицу. Присел на стул напротив меня, закинув ногу на ногу.

— Отыскал. Вот смотрите… — Он положил мне на ладонь тяжелый перстень из белого металла. Перстень тускло поблескивал матовой полировкой, и только на плоскости треугольной головки его была резьба — тонкое изображение глаза со вставленным вместо зрачка голубым камушком.

— Примерьте на палец, Михаил Фомич. Вот так. Теперь поверните кастом к ладони. Видите — индикатор засветился. Значит, есть след. Сейчас вы выйдете из дома и вернетесь сюда с человеком, на которого укажет камень. Он прячется где-то неподалеку отсюда. Пока вы идете по его следу, кольцо будет светиться, и погаснет, как только вы отклонитесь от маршрута. А я останусь здесь, чтобы оградить вас от вмешательства нежелательных пришельцев. Да, чуть не забыл — как только найдете того, кто нам нужен, сразу же покажите ему кольцо. Это будет гарантией вашей лояльности. И, пожалуйста, не удивляйтесь его виду: наш друг — странноватое существо. Вы его сразу узнаете, да и кольцо подаст звуковой сигнал, когда вы приблизитесь вплотную. Конечно, я и сам мог бы туда отправиться, только лучше, если я буду прикрывать вам тылы. И не вздумайте попасться еще раз на удочку той девицы, если она вам встретится. Очень опасная тварь!

— Да-да, понимаю, — снова кивнул я головой. — СПИД, наверное?

— Если бы… — развел руками мой собеседник. — Тут бы от вас и СПИДа не осталось! Вот, кстати, вам на всякий случай! — И он вложил мне в ладонь маленький пистолет. — Стреляет бесшумно, парализующими иглами, так что, если понадобится, стреляйте смело, не бойтесь взять грех на душу.

Я повертел пистолет в руках:

— А кто вы такой, собственно говоря?

— Можете называть меня Викентий Петрович. Фамилия Алябьев, происхожу по прямой от известного композитора. Песенку такую, «Соловей», слышали? Только в отличие от пращура у меня другая работа! — И он кивнул на пистолет. — Не вижу причин, Михаил Фомич, чтобы вам не помочь Отечеству!