Серая гора

Они говорили о Букерах, Фиби Фэннинг, о бедняжке миссис Крамп, которая не знала, что теперь делать со своей землей. Это напомнило Аннет о еще одном клиенте, который хотел составить завещание. Денег у него было полно потому, что он их просто не тратил — был скуп, как Шейлок. И он принес в Центр и показал завещание, составленное ранее одним из местных юристов. Семьи у старика не было, ни один из дальних родственников не пользовался его расположением, и он не знал, кому оставить деньги. И вот ловкий юрист ввел в завещание несколько весьма невнятно прописанных пунктов, согласно которым после смерти старика именно он оказывался единственным его наследником. Через несколько месяцев старик заподозрил неладное и пришел к Аннет. И она подготовила куда более простое завещание, согласно которому все отходило церкви. Когда он умер, нечистый на руку юрист притворно рыдал на всю улицу, потом лил слезы на отпевании и похоронах, а затем, узнав о новом завещании, просто сбесился от злости. И грозил Аннет всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Тогда Аннет пообещала, что подаст на него жалобу в ассоциацию юристов, и он тотчас успокоился.

Вошли Ким и Адам, уже в пижамах, пожелать всем доброй ночи. Аннет пошла уложить их, подоткнуть одеяла. Потом закрыла двери в гостиную, подлила еще чаю и уселась на диван. Отпила глоток и перешла к делу.

— Знаю, ты встречаешься с Донованом, — произнесла она таким тоном, точно это было вопиющим нарушением правил приличия.

Саманта не стала отрицать — да и с какой стати? И вообще, разве она обязана что-то кому-то объяснять?

— В прошлую субботу мы летали на его самолете. А за день до этого обследовали гору Дублин. А в чем, собственно, дело?

— Ты должна быть осторожнее, Саманта. Донован человек непростой, к тому же он женат. Или не слышала?

— Я никогда не спала с женатыми мужчинами. А ты?

Аннет пропустила этот вопрос мимо ушей.

— Не уверена, что тот факт, что он женат, когда-нибудь мог остановить Донована. Ему нравятся женщины, всегда нравились, и теперь, когда он живет один… встречаться с ним небезопасно. У него, знаешь ли, репутация…

— Лучше расскажи мне о его жене.

Еще один глубокий вздох, еще один глоток чая.

— Джуди красивая женщина, но они не пара, это ясно. Она из Роаноке, словом, типично городская штучка, и горы ей всегда были чужды. Познакомились они в колледже, ну а потом отчаянно боролись за свое будущее. Говорят, что женщина выходит замуж за мужчину, веря, что может его изменить, но на самом деле не может. Мужчина женится на девушке в надежде, что она не изменится, а она меняется. Мы все меняемся. Джуди пыталась перевоспитать Донована, и чем больше старалась, тем сильнее он сопротивлялся. А сама она определенно менялась. Переехала в Брэйди, очень старалась включиться в местную жизнь. Разбила огород, вызывалась помочь здесь и там. Даже пела в местном церковном хоре. Но Донован все чаще с головой уходил в работу, ну и порой это приводило к плачевным последствиям. Джуди пыталась отговорить его браться за дела, связанные с угольными компаниями, но он ее не слушал. Думаю, последней каплей стала их дочь. Джуди не хотела, чтобы девочка училась в местной школе, считала это постыдным и недостойным. А мои ребятишки ходят, и ничего страшного.

— Так их браку пришел конец?

— Кто их там знает. Они разъехались года два назад. Донован просто безумно любит дочурку, ездит повидаться с ней при каждой возможности. Они говорят, что пытаются найти какое-то решение, но лично я не вижу, что бы это могло быть. Горы он никогда не бросит. А она может жить только в городе. У меня есть сестра, живет в Атланте, детей нет. Ее муж в Чикаго, там у него очень хорошая работа. Он считает юг отсталым и гиблым местом, а она терпеть не может Чикаго, говорит, там холодно, там не жизнь, а сумасшедший дом. И ни один не сдается, не хочет уступать, и тем не менее они говорят, что счастливы и расходиться не собираются. Наверное, кто-то так может. Но лично мне это кажется странным.

— А она знает о его… увлечениях?

— Не имею понятия о том, что она знает. Не удивлюсь, если они заключили соглашение, ну, дескать, полная свобода, и каждый волен жить как хочет. — Она отвернулась с таким видом, точно знала больше, чем говорила.

И это не укрылось от внимания Саманты. Она спросила:

— Он что, сам говорил тебе об этом?

Аннет заметно напряглась, видно, поняла, что ей не следует рассуждать на столь скользкую тему.

— Нет, конечно, не говорил, — после долгой паузы и не слишком убедительно произнесла она.