Серая чума

Вожди переглянулись. Суеверный ужас боролся с жаждой войн и крови. Их с детства приучили не пренебрегать предзнаменованиями и пророчествами, но им до жути хотелось отправиться на юг, в земли мягкотелых людей со светлыми волосами. К тому же предсказания старого знахаря в любом случае ничего не решали — слишком большие силы пришли в движение, их уже не остановить кишками лемминга и воском в холодной воде.

— Отвечай, Человек с Двумя Именами, ты поможешь или нет? — угрюмо проворчал Тоньголе.

— Нет. Не будет вам моей помощи.

Вожди несколько минут сидели молча, медленно жевали квашеную моржатину и словно бы разговаривали друг с другом одними взглядами. В воздухе все усиливался отдаленный шум, пол под ногами еле заметно подрагивал.

— Ты слышишь эти звуки, Человек с Двумя Именами? — нарушил молчание Айюки.

— Слышу, — благожелательно кивнул старый знахарь.

— Ты знаешь, что они означают?

— Знаю.

Вожди снова замолчали. Их лица недовольно кривились. Вером-Паньге повернулся к ним, грустно улыбнулся беззубым ртом и тихо сказал:

— Не нужно так много думать. Что задумали сделать — делайте.

Айюки, Тоньголе и Лщаледа угрюмо кивнули и одновременно сунули руки за пазуху, извлекая на свет толстые костяные трубки. Вожди синхронно поднесли их ко рту и дунули.

Старый знахарь упал, как подкошенный. В его шею вонзились три одинаковых стрелки с костяными наконечниками, смазанными черной вязкой смолкой. Вожди кивнули друг другу — они выстрелили одновременно, никто не сможет сказать, чья именно стрела принесла смерть старику. Разгневанный дух не отыщет убийцу — грех разделен между троими, а карать трех человек за одно убийство нельзя.

И теперь они трое повязаны еще крепче — дороги назад им уже нет.

Тоньголе и Лщаледа молча вышли из холомо. Айюки двинулся за ними, но его остановил слабый стон:

— Айюки… Айюки… — прохрипел старик. В нем еще теплилась капля жизни, чародейские силы не давали так легко уйти на тот свет.

Вождь вождей заломил руки в суеверном ужасе — неужели знахарь перед смертью успеет наложить проклятье?! Он хотел было выскочить за дверь, но сообразил, что уже поздно. Айюки на негнущихся ногах подошел к умирающему.

— Айюки, будь осторожен, не верь серокожим… — еле слышно сказал Вером-Паньге, хватая вождя за полу шубы. — Лишь тьма и предательство в их сердцах, не вижу от них добра я племенам Ингара… Берегись их, Айюки, берегись…

— Я… — еле выдавил из себя Айюки.

— Не верь им… не верь… И… Айюки, береги дочь…

— Дочь?! У меня будет сын!

— Нет, серокожий ошибся… или солгал… У тебя будет дочь… Великая судьба ожидает ее… береги ее… Помни мои слова, Айюки… Когда пролетит над Ингаром пятнадцать весен, скажи ей… скажи… ска…

Вером-Паньге замер с раскрытым ртом. Сердце старого знахаря остановилось.

Айюки вышел из холомо, озабоченно потирая лоб. О чем хотел предупредить Человек с Двумя Именами? Что ему нужно сказать дочери, когда минет пятнадцать весен? В том, что у него будет именно дочь, он не усомнился ни на миг — прорицательным способностям лучшего знахаря Ингара он верил больше, чем какому-то серокожему из-за моря.

Одно утешило Айюки в этом предсмертном пророчестве — если Вером-Паньге хотел, чтобы он что-то кому-то сказал через пятнадцать весен… значит он, Айюки, проживет еще как минимум пятнадцать весен. Немало, если учесть, что ему уже больше полусотни.

— Почему задержался, Айюки? — покривился Тоньголе, взбираясь по канату с узлами.

— Так… — рассеянно ответил вождь вождей, хватаясь за другой канат.

Мамонты Ингара — крупные звери с могучими хоботами и крепкими бивнями. Сидеть на них верхом человек не может, так что на спинах у них стоят маленькие домики для лучников. Взбираются туда по специальным канатам.

— Берегись, Айюки! — крикнул Лщаледа.

— Ай-я-я-я-я!!! — раздался истошный визг.

Айюки едва успел отпрыгнуть в сторону — охотник Гоньке, исцеленный старым знахарем, вылетел из дверей с ножом в руке и едва не вонзил лезвие (железное!) в спину вождю вождей. Но тот совершил лихой скачок, увертываясь от бесноватого, и ему только слегка оцарапало лопатку. Он потянулся за плевательной трубкой, но это уже не понадобилось — тяжелая острога пробила грудь Гоньке насквозь. Лщаледа метнул свое страшное оружие, наклонившись со спины мамонта.

— Железный нож?… — удивленно взял клинок из руки мертвеца Айюки. — Доброе оружие! Возьми, Лщаледа, тебе положено за хороший удар!

— К чему мне эта бирюлька? — пожал плечами здоровяк. — Возьми ты, Айюки, за порванную шубу!

Вождь вождей сожалеюще пощупал спину — действительно, в великолепной медвежьей шубе образовалась неприятная прореха. Острое лезвие у ножа Гоньке. Ну ничего, жена заштопает, она для того и нужна.

Взобравшись на Черную Шкуру, своего лучшего мамонта, Айюки окинул взглядом горизонт. Шум и топот за последние минуты стали ужасно громкими — с востока шло войско Ингара. Войско, собранное союзом племен. Шестьдесят тысяч воинов и две тысячи боевых мамонтов! Еще никогда в истории Ингар не собирал такой орды, ни разу еще не бывало такого великого похода!