Серафим

Жизненный путь каждого записан в Книге Судеб и нет ни у кого другой планиды. Смирение перед Божьим Промышлением – вот что необходимо понять. И невозможно этого добиться, если ты не смотришь вглубь своей души, своего сердца, полагаешься на выводы холодного разума. Или поддаешься злой воле греха и порока, пытаясь оправдать свою совесть выгодами благ и мнимого уютного покоя. Покрытые ржавчиной души вопиют и трепещут в предчувствии неотвратимого.

Но сознательно заглушая тревожный набат, мы уподобляемся тяжелобольным, смертельно больным, не обращающим внимания на свою болезнь и даже не попытавшиеся придти к Исцелителю. Оттого в мире так много неправды и несправедливости. Придуманные людьми законы, без соотношения с Законами Божиими, мертвы, и очень часто ведут к духовной гибели.

Мучительны страдания грешников, но все исправимо при жизни. В смерти же, скрыт смысл человеческой кончины. Смерть подводит некий итог, грань, указывающую душе ориентиры. После смерти уже нет возможности очищения, только через мучения и мытарства, адский огонь и ужас, ужас не только забытья и безысходности, но и ужас отдаления от своего Создателя, черный плен собственных похотей и тяжелый мрак подземелья.

 Души, мертвые при жизни, страшны и после смерти. Пытаясь осквернить здравствующих, ищущих, они свирепствуют, и в неистовстве перевоплощения смущают чувствительные натуры, пытаясь запугать, сломать, растоптать волю человека. И возликовать содеянному. А после, опять в беспросветной тоске биться и сокрушаться, понимая всю пагубность своей участи.

По-другому они не уже могут, это их последнее провидение. Но страшен удел того, кто сам, своими руками открывает тот неведомый запечатанный сосуд, до времени хранящий неопределенные грешные души. Страшная месть, а часто и смерть ждет неосторожных, дерзнувших потревожить эти исчадия.

Только путь исправления, осознания, веры, молитвы и покаяния в силах противостоять темным силам сатанинского прельщения. Иначе гибель в одиночку, без Божией Благодати и заступничества Святых Отцов и Апостольской церкви. Даже подготовленные, чистые душой, не в силах устоять, ибо велика власть демонов над человеческой природой.

Ангел-хранитель вопиет к Господу, призывая всю светлую рать в помощь предстоящему бесовской силе. Матерь Божия печется о чадах своих, Заступница жаждущих и алчущих Просветления. Всегда покровительствующая ищущим, сокрушенным сердцем. Ослабевшим в грозных поединках с собственными страстями. Униженным собственным бессилием, но не сдавшимся на бесовскую погибель. В вере неотступных…

Каждого возможно искусить, каждый прельщается, каждый в ответе за свой выбор, каждый идет только своей тропой. Несомненно, что опыт и духовное знание подскажут правильное решение, определят дальнейшие действия. Но все это человек должен сделать сам. Только собственное решение ценно для Господа, только оно благодатно. Окружающие вправе лишь давать советы, не навязывая своего видения и не нарушая самоопределения. Давая возможность к глубокому размышлению, и ни в коей мере не торопя испытуемого.

Хорошо бы знать и видеть Божественные знаки, в изобилии посылаемые нам Отцом нашим, для правильности, не искаженности духовного зрения.

И тогда выбор не будет иным. И возликует сердце, возрадуется душа, омытая чистой слезой Благости, и торжествует Небесное Воинство зря великую победу Лучезарного Света…

Во время этого пламенного монолога Игорь смотрел на игумена, поражаясь тому, как неуловимо менялся облик священника. Казалось, от всей его фигуры исходило сияние, окружая говорившего легкой аурой тонких лучей. Слова словно впечатывались в сознание. Странно, но он понимал каждое слово, каждую фразу. Глубокий смысл речей навсегда оставался в душе, открывая разуму окно знания, утоляя духовную жажду и открывая духовное зрение. Все казалось простым и понятным, он чувствовал это сердцем.

- Идем со мной, – отец Петр заметил перемену.

Коридором прошли в дальний конец и вошли в молельную монастыря. Большая комната была заполнена монахами. Шла служба, и высокий голос дьячка тонко выводил рулады. Ему вторил низкий бас могучего дьякона, поражающий плотностью музыкального тона. Затем подхватывали все молящиеся, наполняя высокий свод торжеством духа. Игорь стоял и крестился, клал поклоны вместе со всеми. Радость заполняла измученную душу, сердце ликовало, впитывая слова святой молитвы.

Вдруг помутнело в глазах, в ушах что-то лопнуло, все вокруг мгновенно затянуло густой кровавой пеленой. Хор громогласно грянул «Достойно есть…». Все кругом мелко затряслось, задрожало, не было воздуха, рот бессильно открывался в надежде хлебнуть кислорода, лицо быстро посинело, кто-то безжалостно вцепился мертвой хваткой, железными тисками сжимая беззащитную шею. В голове громко хрустнуло и Игорь, в смертельной агонии рухнул на пол…

Неясный туманный свет пробивался в еле прикрытые веками воспаленные глаза. Смутная тень шевелилась напротив лежащего в монашеской келье. Отец Петр легонько похлопал Игоря по щекам, и тот, шевельнув ресницами, наконец, очнулся окончательно.

- Я живой?