Сэр Троглодит

– Мне известно, что ученики никогда не рассказывают о своих учителях и о себе тоже. Но... верно ли я понял, что ты ученик шептуна?

– Я ученик, но кто такие шептуны, не знаю.– Я действительно не знал, кто это такие, и боялся попасть впросак, если речь зайдет о них.

– Так я и думал,– удовлетворенно кивнул дед.– Они себя сами так никогда не называют. Скорее наследниками древних знаний целительства. Живут отшельниками вдали от людей. Учеников берут сами, напроситься к ним невозможно. Так, во всяком случае, о них говорят. Скажи, Родеро...– дед ощутимо напрягся,– …если только это не профессиональный секрет конечно же… какое заклинание ты использовал для диагностики? Хочу пояснить сразу, что сам я диагностировал по ряду косвенных признаков. В частности, по нарушениям аурных структур.

Сказав это, коллега с такой надеждой посмотрел на меня, что я не смог отказать и вывел в виде иллюзии модель структуры диагностического воздействия. Старец смотрел на иллюзию взглядом голодной и больной собаки, увидевшей вне досягаемости огромную аппетитную кость.

– Запоминай! Сколько можешь – запоминай! – грубо толкнув локтем ученика, прокричал лекарь ему в ухо.

Подстегнутый шумовой атакой, ученик вперился в структуру, изображая запредельное рвение. А может, не изображая. Когда-нибудь он станет лекарем, и это воздействие станет ему необходимо, как рыбе вода.

Я взял первую попавшуюся чайную ложку и за несколько минут внедрил в нее воздействие, преобразовав ее в артефакт. Теперь, пока предмет не сломается (сильно окислится или деформируется), структура будет существовать. Для немага, правда, использовать артефакт будет невозможно, поскольку, даже присоединив каким-то образом, например, с помощью мага, источник энергии, он не сможет увидеть результат.

Я развеял иллюзию, услышал хоровые вздохи лекаря с учеником и предложил:

– Я дам вам этот артефакт с внедренной структурой диагностического воздействия,– услышав слово «воздействие», старец еще больше округлил и без того огромные глаза,– но только при одном условии.

– Я заранее согласен на любые условия,– прохрипел дед.

– В таком случае вы поклянетесь, что никому и никаким способом не передадите информацию о том, что здесь произошло. У девочки был трахеит, а артефакт нашли сами. Или купили за медяк у хроменького бородатого мужчины неизвестной расовой принадлежности.

Старец с учеником торжественно встали, поклялись и получили в дар бесценный артефакт в виде серебряной чайной ложки. Ученик бережно поставил на стол ларец, который все время, пока обедали, простоял у его ног, открыл и аккуратно, казалось, не дыша, положил туда ложку.

– Я хочу показать тебе величайшую ценность, какая есть у меня. Книгу по магии целительства издания императорской академии наук. Калир, бездельник, достань книгу. И аккуратнее! Аккуратнее!

Из того же ларца ученик извлек нечто завернутое в мягкий черный бархат, положил на стол и буквально двумя пальчиками стал разворачивать. Моему взору предстала потрепанная книга без задней части переплета, в которой, похоже, недоставало страниц.

– А,– сказал я равнодушно,– краткий справочник видов магического поражения организма. Издание от...– Тут я остановился. Продолжать смысла не было – в прищуренных глазах хитрого деда ярким пламенем горело торжество. Ну нет. Шалишь, старый хрыч! Как бы я тебя ни уважал, но терять годы на переписывание книг по магии и лекарскому делу для тебя не буду. У меня более важных дел навалом.

Глава 6

Я шел на рынок, и на моем лице, в полном соответствии с образом, блуждала легкая улыбка рубахи-парня – лекаря и ученика шептуна, который только-только приехал в большой-пребольшой город прямо из диких-диких лесов, где водится много-много разных интересных зверушек. И вот в этом самом городе ему на грудь, далеко не самую широкую в мире, кидаются ослепительно красивые девушки. Старики понимающе ухмылялись, пожилые недоумевали, девушки явно о чем-то догадывались и мечтательно закатывали глаза.

А ведь так оно и есть – я и в самом деле только что держал в руках настоящее чудо. Хоть пока не знаю и вряд ли узнаю, как зовут это чудо, но так приятно идти и вспоминать то непередаваемое ощущение стройной девичьей талии в руках, чувствовать сквозь одежду нежный шелк ее кожи, под которым угадывались стальные мускулы, развитые постоянными тренировками, отнюдь не испортившими великолепную фигурку и острые, налитые, однако вполне пропорциональные груди... Нет. «Груди» – слишком вульгарно для такой восхитительной части тела. «Перси» звучит куда поэтичнее. А глаза… нет, очи цвета темного янтаря с золотистыми, таинственно мерцающими блестками… Каштановые волосы с легким отливом красной меди, ниспадающие тяжелыми локонами на невозможно совершенные плечи и удерживаемые от падения на глаза изящной тонкой диадемой из светлого металла с небольшим желтым топазом в центре…