Сэр Гибби

В ту ночь Джанет ни на минуту не сомкнула глаз: так много было людей, за которых ей надо было помолиться. Не только Гибби, но и все остальные её дети оказались в водяной ловушке, ведь они жили на разных фермах по всей даурской долине. Она призналась мужу, что не может спать, но не потому, что боится. Она просто хотела оставаться рядом с детьми и «всё время держать ворота открытыми». Именно так она всегда представляла себе молитву. Она никогда не говорила, что молится, — только всё время держала ворота открытыми. Неудивительно, что Донал вырос поэтом!

На небе проступил рассвет — но ферму уже было не видать! Даже подросшие колосья все до единого скрылись под водой. У Джона Даффа упало сердце. Убытки будут просто страшные. Овцы, которых он обычно держал на скошенном клеверном лугу, спускавшемся к ручью, теперь блеяли в амбаре, и вода уже начала просачиваться им под ноги. Если вода не перестанет прибывать, скоро все стога до единого поплывут куда глаза глядят. Правда, течение было несильным, и опасность была и вполовину не такой страшной, какой могла бы быть, окажись фермерский дом хоть немного ниже в долине.

— Позавтракал бы ты, Джон, — проговорила его сестра.

— Кто голоден, тот пусть и завтракает, — ответил он.

— Поешь, а то потом сил не хватит, если придётся спасаться, — повторила Джин.

Тогда Джон Дафф сел к столу и мрачно налёг на еду, хоть и без аппетита, но с завидной силой воли.

Вода прибывала, дождь так и не кончался, а Гибби всё не было. Честно говоря, что бы с ним ни случилось, здесь его уже никто не ждал: ведь все обитатели главной фермы думали, что теперь добраться до них можно только на лодке. Однако вскоре после завтрака в дверь кто–то постучал. Джин, откликнувшаяся на стук, открыла дверь и застыла, не зная, что сказать. Перед ней стояла незнакомая седоволосая женщина несколько подозрительного вида. Конечно, в такую погоду никто не ожидал от ближнего особой опрятности, но во внешности незнакомки было что–то такое, к чему погода, по–видимому, не имела никакого отношения.

— Ну и погодка, в самый раз для уток! — проговорила гостья. — То–то им раздолье!

— Вы–то сами откуда взялись? — раздражённо вопросила Джин. Бесцеремонность незнакомки пришлась ей не по душе.

— Издалека, — ответила та.

— И как же вы сюда попали?

— На собственных ногах.

Джин посмотрела вокруг на раскинувшуюся по всем сторонам водяную пустыню и снова в изумлении взглянула на нежданную гостью. Только потом они с Джоном решили, что незнакомка, должно быть, пришла на ферму накануне вечером и переночевала в одном из сараев.

— Видно, ноги у вас длиннее, чем кажется, — сказала Джин, переводя глаза на юбку незнакомки.

Женщина лишь рассмеялась в ответ, но в её смехе не было и намёка на веселье.

— Так чего же вам надо, раз уж добрались? — сурово продолжала Джин. — Не за тем же вы явились, чтобы сообщить, какая на улице погода?

— Пришла я туда, куда смогла добраться, — отвечала гостья, — а чего мне надо, это не ваше дело. Хотя если бы всё стало по–моему, то не одной мне было бы хорошо. А вот если бы вы налили мне стаканчик виски…

— Никакого виски вы здесь не получите, — решительно перебила её Джин.

Женщина вздохнула и отвернулась от двери, как будто собираясь уйти прочь. Но каким бы образом она ни добралась сегодня до фермы, было понятно, что уйти отсюда целой и невредимой ей уже не удастся.

— Ну, вот что, — проговорила Джин, — я вам сразу скажу: мне до вас нет никакого дела, да и на вид вы мне не шибко нравитесь, так что будь сейчас обычный вечер, чтобы можно было спать на лугу или пойти куда в другое место, я бы эту дверь захлопнула перед самым вашим носом. Но в непогоду с ближними так не обходятся. Так что можете войти, а я вам всё сказала по–честному. Поесть мы вам дадим, и солома для ночлега в амбаре найдётся. Только сидите да помалкивайте. А то хозяин у нас бродяг не жалует.

— Бродяга, бродяга! — ощетинилась незнакомка, возмущённая до предела. — Никакая я не бродяга, а честная женщина!

— Тогда приведите себя в порядок, а то на вид бродяга и есть, — невозмутимо ответила Джин. — Входите же, и я вам больше ничего не скажу, если будете смирно себя вести.