Сентименталь

Лишь Клаус фон Дирк был мрачен и порой ходил по дому, что-то бормоча себе под нос и беспрестанно потирая подбородок. Когда же я позволил себе полюбопытствовать о причинах, то он отозвался весьма туманно.

— С одной стороны, мои дела здесь закончены, Ганс. Можно возвращаться на родину, ведь исследовать сентименталя я могу и там. Но что-то внутри меня противится этому. До сих пор не ясна судьба Керима Руфди, а это значит, что он вполне мог затаиться где-нибудь. Мне хотелось бы верить в его благоразумие, но он столько раз доказывал его отсутствие, что не стоит на это надеяться. Керим проиграл и не один раз. Значит, можно успокоиться и попробовать заняться чем-нибудь другим, но я думаю, что эти поражения лишь раззадорили его. Люди чрезвычайно редко могут признать, что они не правы. Им кажется, будто это как-то принизит их. В то время как на моей памяти: человек способный признать свою ошибку, редко оказывался подлецом.

— Только это вас здесь удерживает? — спросил я, вспомнив о своих причинах для задержки в Багдаде.

— О, я вижу, ты забеспокоился, Ганс, — господин позволил себе улыбнуться. — Не волнуйся. Поскольку ты тот человек, который всегда заботился обо мне, то и я позабочусь о тебе.

— Что вы подразумеваете под этим, господин?

— Ничего такого, Ганс, что тебе бы не понравилось. Доверься мне, я смогу устроить все в лучшем виде. К тому же, не забывай, я тебе многим обязан, да и не только я.

Последняя его фраза оказалась для меня загадкой, которую я не смог разгадать. Оставалось лишь ждать, какие дела последуют за этими словами.

* * *

Прошло несколько дней, и я, признаюсь, слегка подзабыл о том разговоре, когда мне о нем напомнил человек, от которого я менее всего это мог бы ожидать.

В тот раз я направлялся к дому герра Кноппа, чтобы увидеться с Агнетт. Господин куда-то ушел еще с утра, сказав, что ему требуется разобраться с одним важным делом. И вот, уже подходя к дому, я встретил его, идущего мне навстречу. Клаус фон Дирк улыбался и шагал гордо, словно с его плеч вдруг разом сняли тяжелый груз.

— А вот и ты, Ганс! Ну что ж, позволь тебя поздравить! — господин прижал меня к себе и крепко обнял, стукнув несколько раз по спине.

Признаюсь, такое поведение меня обескуражило. Поначалу я даже подумал: уж не пьян ли Клаус фон Дирк? Никаких винных запахов я не чуял, но в Багдаде, как я успел узнать, пьяным можно было быть не только от вина.

— Что ты так смотришь на меня? — усмехнулся господин. — Не волнуйся. Пока ты не понимаешь причину моего веселья, но вскоре тебе все расскажут. А потому я очень рад, что встретил тебя именно сейчас, когда ты обескуражен и ничего не знаешь. Позволь сразу заметить — это самое меньшее, что я мог бы сделать для тебя, так что не вздумай благодарить. Ты заслужил свое счастье.

Не дав мне вставить и слова, Клаус фон Дирк вновь похлопал меня по плечу и быстрым шагом пошел дальше. Я посмотрел ему вслед, но господин сказал, что знание ждет меня впереди. Если бы он сам планировал все объяснить, то, безусловно, уже давно бы это сделал.

Именно поэтому я поспешил скорее в дом герра Кноппа и застал там сидящих во дворе фрейлейн Эльзу и Агнетт. Моя возлюбленная улыбалась, хотя на глазах ее были слезы, а госпожа носилась вокруг нее с такой заботой, что незнающий человек наверняка бы не понял, кто из них прислуга.

— О, Ганс, вот и ты, — Агнетт бросилась ко мне, и ее объятия были куда приятней, чем у Клауса фон Дирка. — Твой господин договорился с фрейлейн Эльзой, и теперь мы можем пожениться. Он сказал, что оставит нам денег, чтобы мы сами решали свою судьбу и могли себя обеспечить.

— Мне было бы приятно, если бы ваша свадьба прошла в один день с нашей, — сказала фрейлейн Эльза, улыбаясь. — Некоторое время вы можете оставаться здесь. Думаю, вскоре я уже смогу обходится без Агнетт. Тогда вы сможете последовать за Клаусом фон Дирком на родину.

— Господин уезжает?

— Он обещал остаться до свадьбы. Вернее, до свадеб.

Я ошеломленно переводил взгляд с одной девушки на другую. Они смотрели на меня, будто чего-то ждали.

— Ну что ты молчишь, Ганс? — Агнетт топнула ножкой. — Мы с тобой столько всего обсуждали о нашей будущей жизни, а в самый важный момент ты молчишь!

— У меня нет слов, — признался я. — У меня нет слов, чтобы описать, как я счастлив.

И я, схватив Агнетт крепче, закружил ее, весело смеясь. И кружил до тех пор, пока не начал шататься, несмотря на то, что все это время она умоляла меня остановиться.

— Кажется, счастье лишило тебя разума, — сказала Агнетт улыбаясь.

— У меня будет много времени к нему привыкнуть, — улыбнулся я и обнял свою будущую жену.

* * *