Сентябрьское утро. Рассказы (СИ)

         Я купил билеты в кино, товарищ позвал нас на день рождения, твоя мама не хотела отпускать нас, а диктор сказал, что будет дождь. Фильм был интересный, и мы хотели посмотреть его, и друг был, отличный, на все сто, и дата у него была круглая 20 лет. Редко о чем-то просила нас мама, но в этот раз ей ужасно не хотелось оставаться одной. Дикторы тоже иногда говорят правду, с ними это случается. Утро было раннее и свежее. Солнце ослепило нас сразу, как только мы вышли. Оно немножко улыбалось, глядя на нас. Мы не догадывались в чем дело. Оказывается, оно всё знало, и готовило нам сюрприз, но об этом мы узнаем позднее. А теперь мы шли по спящему городу и смотрели в таинственные темные окна высоких домов. Солнце в каждом из них зажигало оранжевые фонари, но люди за стеклами спали и упорно не хотели проснуться. Этот троллейбус был первый и остановился совсем не на остановке, подобрав нас. Он был холодный пустой и влажный после уборки. Голубая краска на его боках блестела, искрилась, и весь он подрагивал от нетерпения, пока мы входили в него. Водитель молодой парень, улыбался, смотрел на нас в зеркало. Он не хрипел в микрофон, что бы мы брали билеты, и мы их не брали. Мы ехали без остановок. Город спал, а желтая заря уже полыхала в полнеба. На Сухом Логу нам попалась старушка с тяжелым ведром. В нем были пионы. Мы взяли ее с собой. Цветов было много, и запах был такой, что кружилась голова. Бабушка подарила нам букетик. Подошла и подарила. У нас были деньги, но она не взяла, а когда мы выходили, то натруженные в трещинках руки ее крестили нас в спину.

      Город проснулся, он остался у нас за спиной, солнце палило. Хотелось пить. Пить хотелось очень сильно, а мы ничего не взяли с собой. Цветы завяли. Обидно но, пришлось их предательски бросить в придорожной канаве. Все было ужасно. Где то там у нас за спиной, пустовали два кресла в кино, лежали чистые вилки и ложки на белоснежных салфетках. И наши подарки: открытка, рыжий мохнатый мишка, коробка конфет лежали у нас на столе. Часто вздыхая, твоя мама впрок вязала не нужный летом свитер, а диктор в пятый раз повторял про дождь. Зачем не остались? Погибли цветы.

       А что будет с нами? Куда мы идем? И вдруг он начался. Это был не обыкновенный дождь. Это был солнечный дождь. Пыль свертывалась в комочки, злорадно окутывала вначале редкие крупные капли, но они прибывали и прибывали, и, наконец, их стало так много, что ей пришлось отступить перед их напором. Золотые капли как сотни, тысячи пчел устремились к нам. Мы подставляли свои лица, смеялись, мы хотели воды, нам ее не хватало. -Дождь! Теплый дождь,- возбужденно кричала ты в ставшем полупрозрачным платье и, сняв босоножки, забегала далеко вперед. -Не упади! - Кричал я громко и восторженно в след. Ты совсем не слушала меня или просто потоки воды с неба глушили все вокруг. Девушка в светлом почти прозрачном платье. Неповторимые черты милого лица, тяжелые потемневшие волосы, рассыпавшиеся по плечам. Легко вздымающая мокрую материю грудь. Четкие очертания сосков. Неосторожный взгляд, ниже. Молодость нежность, робкие несмелые желания, неясные предчувствия, юношеский максимализм и абсолютная вера, что вся жизнь впереди и в ней так много нового и прекрасного которое еще предстоит открыть испытать! В твоих глазах озорно блестевших было столько удовольствия и счастья. Ты стала подбрасывать вверх босоножки, и мы вместе ловили их. Неудачи наши сопровождались таким веселым смехом, что хотелось бросать их выше и выше до самых туч, до самого неба и наверно дальше. Мы выбились из сил. Но ты не сдавалась и еще долго весело кружилась на дороге.

    И вдруг вспыхнула радуга впереди. Так неожиданно повисла коромыслом, вобрав в себя все многоцветие красок. Небесный художник полупрозрачно, но широко и размашисто раскрасил небо киноварью, неаполитанской желтой, ультрамарином. Трава, кусты ожили. Они шевелились от капель и торопились выбросить новый клейкий листочек. В воздухе плавали вперемежку запахи гниющего дерева, прели, цветов и прогретой земли. Скорей! Скорей! Идет солнечный дождь. Темные лиловые тучи над головой стали светлеть. Голубые краски смелыми мазками ложились на них, мешались с лимонно-желтыми, плавились растекались бардовыми полосами по пепельным краям. С боку открылось небольшое озерцо заросшее тальником.