Сент-Ив

На пороге я был встречен яростным порывом ветра, который чуть было не отбросил меня назад в комнату. Прощаясь с моим слугой, мне пришлось кричать. Когда я шел по Принцевой улице, ветер дул на меня сзади, гудел у меня в ушах. Дождь лил как из ведра, и падавшие капли, благодаря близости океана, отдавали солью. Казалось, то темнело, то светлело; но временами чудилось, будто все фонари, горевшие вдоль улицы, потухали; в промежутки же затишья они снова оживали, освещая мокрую мостовую и полурассеивая тьму.

Дойдя до угла, я почувствовал, что мое положение сильно улучшилось: во-первых, теперь я повернулся к ветру боком, во-вторых, замок, моя бывшая тюрьма, сделался моим защитником от ветра; наконец, самая сила шквалов несколько ослабела. Мысль о том, что я готовился снова пережить, заставляла меня с новым рвением побеждать порывы ветра. Что для меня значило бешенство непогоды, брызги холодных капель, когда я шел к ней? Я мысленно увидел Флору, сжал ее в своих объятиях, и сердце затрепетало в моей груди. В следующую минуту я опомнился и понял, что такие мечты безумны. Счастлив буду я, если мне удастся хоть мельком увидеть огонек свечи в ее спальне.

Мне предстояло пройти около двух миль по дороге, почти все время поднимавшейся в гору и покрытой густым слоем грязи. Когда я вышел за черту города, тьма объяла меня со всех сторон, только кое-где блестели огоньки в окнах отдельных деревенских ферм. Проходя мимо жилищ, я слышал сердитое ворчание собак, которые, подняв головы, следили за мной. Ветер продолжал ослабевать, но дождь превратился в ровный ливень и вскоре промочил насквозь мое платье. Я шел во тьме, предаваясь сумрачным мыслям и прислушиваясь к ворчанию и лаю собак. Не понимаю, почему они были так внимательны и как удавалось им среди шума дождя различать легкий звук моих шагов. Я вспоминал рассказы, слышанные мной в детстве, и говорил себе, что, вероятно, какой-нибудь убийца проходил мимо и животные чувствовали несшийся от него слабый запах крови. Вдруг, вздрогнув, я применил к себе эти слова…

Не в подходящем настроении для влюбленного был я. «Разве ухаживают за любимой женщиной в подобном расположении духа?» – спросил я себя и чуть было не повернул обратно в Эдинбург. Неразумно идти на решительное свидание с гнетом в сердце, в грязном платье и с мокрыми руками. Но сама по себе бурная ночь составляла для меня благоприятное обстоятельство: теперь или никогда мог я добиться свидания с Флорой, а повидавшись с ней раз, говорил я себе, я увижусь еще, несмотря на мое мокрое платье, печальное настроение и так далее.

Наконец я очутился подле сада, коттеджа и нашел все условия положительно неблагоприятными. Из круглых отверстий в ставнях, закрывавших окна гостиной, лились потоки света; все остальное скрывалось во тьме. Деревья, кусты были покрыты каплями дождя; низкая часть сада превратилась в настоящее болото. Когда снова налетали порывы ветра, слышался дикий шум и треск ветвей; остальное время воздух наполнялся звуком лившегося дождя. Я подкрался к окну и постарался рассмотреть на моих часах, который час. Стрелка показывала половину восьмого. Конечно, раньше десяти часов семья не разойдется, быть может, даже они просидят вместе и до полуночи! В этом для меня не было решительно ничего приятного. Когда ветер временно улегся, я услышал голос Флоры; очевидно, она читала вслух; конечно, я не мог разобрать слов: до меня доносились только спокойные, задушевные звуки. В голосе девушки крылось такое же очарование, такая же прелесть, как в песне; он красноречиво обрисовывал ее личность… Налетел новый шквал, заглушил звук чтения, и я ушел с моего опасного поста.

Мне предстояло терпеливо ждать в течение трех часов и переносить ярость стихий. Самые тяжелые минуты моей военной службы приходили мне на память; бывало, я стоял на карауле в передовых пикетах, когда кругом бушевала такая же непогода; иногда мне случалось дежурить не поужинав и ожидая вместо завтрака только град мушкетных пуль. Однако, в сравнении с теперешней мукой ожидания, тяжесть военной службы казалась мне ничтожной. Так странно устроены мы: любовь к женщине в нас гораздо сильнее любви к жизни.

Наконец мое терпение было вознаграждено. Свет в гостиной исчез и через мгновение показался в комнате наверху. Я знал, что осветилось логовище дракона. Также знал я комнатку моей Розамунды и все выгоды ее положения. Спальня Флоры была в нижнем этаже, за углом дома. Страшная тетка не могла слышать того, что делается у племянницы. Мне оставалось лишь применить мои знания к делу. В это время я был в глубине сада, куда прошел, ошибочно воображая, что там мне будет теплее, и куда прокрался, чтобы иметь возможность, не привлекая ничьего внимания, ходить взад и вперед, спасаясь от холода.