Сенека. Избранные труды

Им братьев даст.

Язон

Могучая царица

Приют окажет детям беглецов.

Медея

Пусть бедные не доживут до дня,

Который отрасль Фебову смешает

С негодными отродьями Сизифа!

Язон

Несчастная, с собою и меня

В изгнанье тащишь? Уходи, прошу я.

Медея

Мои моленья выслушал Креонт.

Язон

Но что могу я сделать. Говори!

Медея

Из-за меня? Хотя бы преступленье!

Язон

Ведь с двух сторон меня теснят цари.

Медея

Медея их страшнее. Я готова

Сражаться, чтоб Язона получить.

Язон

Я изнемог от бедствий… Иль забыла

Ты ужасы, что мы перенесли.

Медея

Я над судьбой всегда торжествовала.

Язон

Теснит Акаст.

Медея

Страшнее враг Креонт.

Беги от них обоих, не хочу я,

Чтоб руку ты на тестя подымал,

И осквернять себя родною кровью

Тебе, поверь, Медея не велит.

Беги со мной невинный.

Язон

Устоим ли,

Когда на нас нагрянут две войны,

Когда Креонт соединит с Акастом

Свои войска?

Медея

Прибавь колхидцев к ним,

Вождя Эета, скифов и пелазгов

Соедини – я потоплю их всех.

Язон

Боюсь я скиптров царских.

Медея

Нет, скорее

Ты жаждешь их.

Язон

Беседу сократи,

Чтоб не навлечь опасных подозрений.

Медея

Ну, если так… тогда греми, Юпитер,

Простри десницу с вышины небес,

Готовь огонь отмщенья, поколебай

Весь мир, перуном тучи разорвав!

Не разбирай, кого из нас разить,

Меня или его: кто упадет,

Тот и виновен!.. Молния твоя

Непогрешима.

Язон

Будь благоразумней, спокойнее.

Когда у тестя в доме

Есть что-нибудь приятное тебе,

Что облегчит изгнание, проси.

Медея

Ты знаешь: я умею презирать

Богатства царские. Позволь одно:

Детей мне взять в товарищи изгнанья,

Чтоб иногда на их груди поплакать.

Ты новыми утешишься детьми.

Язон

Хотел бы я твою исполнить просьбу —

Любовь мешает. Нет, к подобной жертве

Ни царь, ни тесть меня не принудит.

Они одни – моей причина жизни,

Они одни – моей сожженной груди

Утеха и отрада. Я б скорей

Расстался с духом, телом, светом солнца!

Медея

Так любит он детей. Прекрасно. Он

В моих сетях, открылось место ране.

По крайней мере мне перед уходом

Позволь оставить детям наставленье,

Запечатлеть последний поцелуй,

И это мне отрадно. Напоследок

Прошу тебя: не помни о словах,

Что вырвал у меня припадок скорби.

Пусть остается память у тебя

О наших лучших днях, а то, что в гневе

Сказала я, об этом позабудь.

Язон

Уж я забыл, и сам прошу тебя

Кипящий дух смирить и успокоить.

Покорность горе облегчает нам.

Медея

Он удалился. Как? Уходишь ты,

Забыв меня, мои благодеянья?

Я выпала из памяти твоей?

Нет, никогда не выпаду! Все силы

И все свое искусство призови.

Тебе остался плод твоих злодейств:

Чтоб ничего не почитать злодейством.

Здесь места нет коварству: нас боятся.

Там, где никто беды не ожидает,

Я нападу. Дерзай же, начинай

Все, что Медея может и не может.

Ты, верная кормилица, подруга

Моих скорбей и разных злоключений,

Мне в замыслах печальных помогай.

Есть у меня одежда, дар небесный,

Престола украшение родного,

Происхожденья вышнего залог,

Дарованный Эету богом Солнца,

И, жемчугом осыпанный обильно,

Златой венец для царственных кудрей.

Их я с детьми отправлю в дар невесте,

Волшебным ядом раньше напоив.

Гекату призовем! К священнодействам

Приступим мрачным. Ставьте алтари,

И пусть на них гудит и воет пламя.

Хор

Никакая сила огня и ветра,

И стрелы летящей не так ужасна,

Как когда отвергнутая супруга

Гневом пылает;

Легче Австр ненастный, несущий вьюги,

Легче Гистр, когда, широко разлившись,

Рвет мосты, бушует и затопляет

Вешние долы;

Легче Рона, мчащая волны в море,

Иль когда, от снега освобожденный,

Под палящим солнцем, весною поздней

Гем разольется,

Слеп огонь любви, разожженной гневом,

Он не знает меры, узды не терпит,

Не боится смерти, мечам навстречу

Жадно стремится.

Пощадите, боги, прощенья молим,

Чтоб спокойно жил покоривший море.

Но ярится царь голубой пучины

На святотатца.

Гнать дерзнувший вечную колесницу,

Новый бог, забывши отца уроки,

Сам сожжен огнями, что, обезумев,

По небу сеял.

Новый путь отыскивать – всем опасно.

Ты иди дорогою верной предков,

Не дерзай священные связи мира

Рвать самочинно.

Кто касался царственных весел Арго,

Кто дубравы древние Пелиона

Обнажил от их густолистной тени,

Все, кто плыл меж странствующих утесов

И, изведав столько трудов на море,

У прибрежья варваров бросил якорь,

Чтоб вернуться в дом с золотой добычей,

Искупили гибелью нарушенье

Права морского.

Море в гневе требует наказанья:

Первый Тифис, поработитель моря,

Руль невежде-кормчему предоставил.

Умер он вдали от родного царства.

И, покрытый бедным холмом могильным,

Средь теней безвестных лежит доныне.

Оттого-то, помня царя потерю,

Корабли задерживает Авлида

В гаванях долго.

Кто рожден Каменою сладкогласной,

Тот, чьим струнам внемля, ручей бегущий

Замедлял теченье, смолкали ветры,

Птицы песни позабывали, вместе

С деревами слушать его стекаясь,

Он давно растерзан в полях фракийских;

Гебр главу в кровавых волнах лелеял;

Отошел к знакомому Стиксу, в Тартар

Он без возврата.

Аквилона дети от рук Алкиды

Пали вместе с сыном Нептуна, в разных

Бесконечных образах тот являлся.

Сам же он, моря усмирив и землю,

И раскрыв жестокого царство Дита,

Опочив живой на горящей Этне,

Члены отдал в жертву огням свирепым,

Был снедаем гноем старинной крови,