Сенека. Избранные труды

Главнейшая наша задача должна заключаться в том, чтобы мы не следовали, подобно скоту, за вожаками стада, чтобы мы шли не туда, куда идут другие, а туда, куда повелевает долг. Величайшие беды причиняет нам то, что мы сообразуемся с молвой и, признавая самыми правильными те воззрения, которые встречают большое сочувствие и находят много последователей, живем не так, как этого требует разум, а так, как живут другие. Вот откуда эта непрерывно нарастающая груда жертв заблуждений! Когда во время крупного поражения происходит всеобщая давка, никто не падает так, чтобы не увлечь за собою другого, находящиеся же впереди причиняют гибель следующим за ними: точно такие же явления можно наблюдать на каждом шагу и в жизни. Никто не заблуждается только во вред себе, но всякий бывает причиною и виновником чужого заблуждения. Зря примыкать к идущим впереди опасно, а между тем, когда возникает вопрос о смысле жизни, люди никогда не рассуждают, а всегда верят другим, так как всякий более склонен верить, чем рассуждать. Поэтому распространяющееся преемственным путем недоразумение сбивает нас с толку и повергает в бездну бедствий, где мы погибаем жертвой чужих примеров. Мы спасемся, если только отрешимся от стадного чувства: народ относится теперь враждебно к разуму, упорствуя в своем пагубном заблуждении.

Аналогичные случаи встречаются и на избирательных собраниях: когда непостоянная толпа отворачивается от своих прежних любимцев, те же самые лица, которые провели их в преторы, удивляются, что они могли подать свои голоса за таких недостойных кандидатов. Одно и то же мы то одобряем, то осуждаем. Так бывает со всяким приговором, опирающимся на большинство мнений.

II

Когда заходит речь о счастливой жизни, ты не можешь удовлетворить меня обычным при голосовании сенаторов ответом: «По-видимому, на этой стороне большинство». Потому-то она и неправа! Развитие человечества не находится еще в столь блестящем состоянии, чтобы истина была доступна большинству. Одобрение толпы – доказательство полной несостоятельности.

Предметом нашего исследования должен быть вопрос о том, какой образ действий наиболее достоин человека, а не о том, какой чаще всего встречается; о том, что делает нас способными к обладанию вечным счастьем, а не о том, что одобряется чернью, этой наихудшей истолковательницей истины. К черни же я отношу не только простонародье, но и венценосцев. Я не смотрю на цвет одежд, в которые облекаются люди. При оценке человека я не верю глазам: у меня есть лучшее, более верное мерило для того, чтобы отличить истину от лжи. О духовном достоинстве должен судить дух. Если когда-нибудь на досуге он успокоится и углубится в себя, он после тщательного самоиспытания искренне откроет себе всю правду в следующих словах: «Лучше было бы мне не делать всего того, что я делал до сих пор.

Когда я вспоминаю все свои речи, я завидую немым. Все мои прежние желания представляются мне проклятием врагов. Все, чего я боялся, было, о добрые боги, гораздо лучше того, чего я так страстно домогался. Я враждовал со многими и мирился с ненавистными мне раньше людьми (если только вообще между дурными возможен мир); с самим же собою я еще не успел подружиться. Я прилагал всяческие старания к тому, чтобы выделиться из толпы и прославиться каким-нибудь талантом. Этим я только выставил себя под вражеские удары и указал недоброжелательству уязвимое место. Ты видишь тех, которые прославляют твое красноречие, ухаживают за твоим богатством, лестью добиваются твоего расположения, превозносят твое могущество? Ведь все они или уже теперь твои враги, или (что имеет одинаковое значение) могут сделаться таковыми впоследствии. У тебя столько же завистников, сколько и поклонников».

III

Так уж лучше мне поискать какого-нибудь существенного блага, осязательного, а не показного! То, что бросается в глаза, перед чем останавливается толпа, что один показывает с восторгом другому, – все это скрывает за блестящей внешностью внутреннее ничтожество. Постараемся найти не призрачное благо, а действительное, постоянное и тем более привлекательное, чем глубже оно таится в душе. Добудем это сокровище. Оно лежит недалеко от нас. Его легко найти. Нужно только знать, куда протянуть руку. Теперь же, точно впотьмах, мы минуем его, попирая как раз то счастье, в котором ощущаем потребность.