Сэндвич с пеплом и фазаном

Джумбо открыла глаза, чтобы увидеть ответ.

– Кто ты? – спросила она светским тоном.

Ответа не было, и она повторила свой вопрос трижды.

Теперь планшетка снова задвигалась, плавно скользя туда-сюда по гладкой поверхности доски, указывая на букву и делая небольшую паузу, перед тем как двинуться к следующей.

З-Д-Е-С-Ь-Т-Е-М-Н-О, – был ответ.

– Мы понимаем, – сказала Джумбо, щелкнув пальцами. – Мы зажжем свет.

Щелк!

Она явно делала так прежде.

– Так лучше?

Д-А.

– У тебя есть послание для кого-то из нас?

Д-А.

На секунду у меня кровь застыла в жилах. Неужели это призрак моей матери Харриет? В конце концов, она была ученицей академии мисс Бодикот. Возможно, часть ее навеки привязана к этому месту.

Честно говоря, я надеялась, что это не Харриет. Однажды я получила от нее письмо из могилы – послание, в котором она говорила, что ей холодно и она хочет вернуться домой.

Не думаю, что я переживу еще одно.

Пожалуйста, пусть это будет не Харриет!

Как бы немилосердно это ни звучало.

Держись, Флавия, – подумала я, и уже не в первый раз.

– Кто ты? – медленно повторила Джумбо три раза. – Как твое имя?

Ответ был стремительным. Планшетка челноком заходила по доске туда-сюда.

Л-Е-М-А-Р-Ш-А-Н.

Гремли, записывающая ответы огрызком свинцового карандаша, изумленно выдохнула.

– Ле Маршан! – воскликнула она.

Это было имя одной из пропавших девочек, о которых рассказывала Коллингсвуд.

Я окинула взглядом побледневшие лица. Судя по их испуганным глазам, они уже сделали кое-какие выводы.

– О мой Бог! – прошептала одна.

Надо отдать Джумбо должное. Она вцепилась в тему, словно терьер в крысу.

– Мы готовы услышать твое послание.

Я заметила, что даже в такой напряженный момент Джумбо обращалась к призраку грамматически правильно. Она снова повторила свои слова трижды.

Планшетка запорхала по доске.

О-Д-Н-А-И-З-В-А-С-З-Н-А-Е-Т-М-О-Е-Г-О-У-Б-И-Й-Ц-У.

– Одна из вас знает моего убийцу! – прочитала Гремли записанные ей буквы.

Взмахом руки маленькая блондинка, сидящая напротив меня, отшвырнула доску в дальний конец комнаты.

– Довольно! – сказала она. – Что за чепуха.

– Успокойся, Траут, – ответила Джумбо. – Если ты сломала эту штуку, купишь новую из своих карманных денег.

Траут. Вот, значит, как ее зовут.

Я осмотрела сидящих в кружке девочек.

Девочка слева от меня описалась.

Глава 8

Любой, кто когда-либо имел дело с доской Уиджа, мухлевал.

Гарантирую это.

Давайте признаемся: вы мухлевали, я мухлевала, все мухлюют.

Это слишком шикарная возможность, чтобы ее упустить.

Сначала кто-то другой в кругу начал жульничать, и на несколько минут я даже заколебалась. Заколебалась? Нет, даже больше: признаюсь, что первое послание потрясло меня. Но потом рациональное мышление возобладало и я осознала, что мне подвернулся дар богов.

С этого момента планшеткой руководила искренне ваша Флавия де Люс.

Одна из вас знает моего убийцу.

Чистое вдохновение осенило меня!

Результаты оказались еще лучше, чем я ожидала. Траут так испугалась, что отбросила доску с планшеткой, а девочка слева от меня не смогла контролировать свой мочевой пузырь.

Мне надо познакомиться с ней при первой же возможности.

– О боже! – с выражением чрезвычайной заботливости сказала я и помогла ей встать на ноги. Я заметила, что никто больше не шелохнулся. Придется делать все самой.

Я отвела ее в туалет, именовавшийся «Картумандуя», безопасное убежище для интервью, как мне показалось. Хотя девочкам запрещалось быть в чужих комнатах после наступления комендантского часа, закон не препятствовал двоим одновременно поддаться зову природы.

– Меня зовут де Люс, – представилась я, когда крошечное создание скрылось в кабинке. – Флавия.

– Я прекрасно знаю, кто ты, – ответила она, и ее голос странным эхом отразился от кафельных поверхностей туалета.

– Но я, кажется, не знаю, как зовут тебя, – сказала я.

Повисло неискреннее молчание. Потом практически шепотом она назвала имя.

– Брейзеноуз. Мэри Джейн.

Брейзеноуз? Не может быть! Это же фамилия одной из пропавших девочек!

Ле Маршан, Уэнтворт и Брейзеноуз – их назвала Коллингсвуд.

Наверняка в таком небольшом учреждении, как академия мисс Коллингсвуд, не могли быть две Брейзеноуз?

Или все-таки могли?

– Она была твоей сестрой? – аккуратно спросила я.

Водопад рыданий из кабинки был мне ответом.

– Выходи, – сказала я, и как ни странно, она послушалась.

Дверь кабинки отворилась, и секунду спустя несчастная заплаканная бедняжка оказалась в моих объятьях, уткнувшись в мое плечо и жалобно всхлипывая, будто ее сердце вот-вот разорвется.

– Мне так жаль, – сказала я, и это была правда, и пока этого достаточно.

Вероятность того, что труп в камине может оказаться ее сестрой, не следует – по крайней мере сейчас – облекать в слова. Я едва осмеливалась думать на эту тему из опасения, что кто-то прочитает мои мысли.

Но возможно, она уже все поняла.

Брейзеноуз висела на мне, словно она – жертва кораблекрушения, а я – спасительное бревно. Кто знает, может, она и есть жертва?

А я спасительница.