Семнадцатая жена

С полвека назад один миллиардер, привлечённый красотой природы и амбициями, решил выстроить у берега моря город-казино, соединить Лас-Вегас и Монако, а получился Лаплас. Широкие проспекты, пальмы, роскошные фонтаны, высотные здания, за городом огромные виллы на гряде холмов, древний замок над водопадом — и всё это на берегу лучшего из морей на земле. Миниатюрный мегаполис, вобравший в себя самые необычные городские решения со всего мира. Однако окончание постройки города-мечты ознаменовалось самоубийством эксцентричного богача. Долгие разбирательства, делёж наследства между многочисленными родственниками и бывшими жёнами обнажил несуразный факт, что никаких конкретных документов или лицензий на открытие чего бы то ни было или продажу, сдачу в аренду в черте города не существовало. Город строился просто так, по сумасбродной прихоти и вложены в него были все средства миллиардера, причина самоубийства которого так и осталась тайной. Государство выкупило необъятный каприз за бесценок и теперь поддерживало в относительно опрятном состоянии, хотя дома стояли пустыми на две трети, широкие проспекты сильно потрескались, а от мэрии крупными кусками отставала штукатурка. Но, несмотря на это, люди жили в этом полупризрачном городе — те, кто его строил и проектировал и их потомки, получив в счёт оплаты квартиры с видом на море, кто работал в нескольких цехах по ремонту и постройке яхт, хватало и маргиналов, занявших заброшенные виллы на холмах.

Мина была внучкой архитектора, проектировавшего многие здания города-прихоти, а потом вошедшего в совет по поддержанию высоток в жилом состоянии. В детстве играла с пыльными макетами неосуществлённых проектов, а повзрослев пристрастилась к изучению уже построенного. Про таких как она говорят, что следовало родиться мальчишкой. Мина облазила все крыши в Лапласе, спускалась в подвалы и в недостроенное метро, изучила многочисленные технические ходы и туннели под городом, оставила свою фирменную роспись из баллончика с синей краской на всех заброшенных загородных виллах за высоким забором. Но город ей уже невыносимо наскучил — одни и те же лица, игрушечные небоскрёбы и пустые улицы. Ей хотелось увидеть пульсирующую, бьющую через край жизнь, а не вяло текущее амфорное существование в ветшающих декорациях.

Виктор же вырос в семье ботаника и флориста, его родители познакомились под занавес затухавшего проекта, и если бы все их планы реализовали, то Семирамида обозвала бы царя Вавилона мелочным скупцом. Виктор отучился три года в университете и теперь приехал на каникулы и практику в родной город, собирать материал для объёмистого и, как ему казалось, всеохватывающего труда по местным моллюскам. Он любил эти места и не собирался никуда уезжать. Разве что мечтал обзавестись уютным домом в одном из небольших городков в окружении Лапласа. В один из таких городков он и вёз сейчас свою спутницу, надеясь, что, наконец, нашёл место, способное объединить их интересы.

Но что же их заставило мучить друг друга уже целых полгода? Что могло связывать бунтарку, мечтающую об огнях больших мегаполисов, и страстного любителя природы? Человек — странное создание, раз среди всего многообразия мира смог придумать скуку и одиночество. Одиночество, слишком большое для такого игрушечного мегаполиса. Мина, испытавшая сначала интерес к учтивому слушателю и прекрасному рассказчику, за последние недели уже сильно утомилась рассказами о моллюсках и местных озёрах, а внутренние устои не позволяли высказать всё прямо, да и возможно она уже привыкла к своему постоянно восторженному спутнику? При этом затащить Виктора на одну из крыш ей так и не удалось. Была лишь одна точка соприкосновения — пещеры, места, где природа удивительно приспособилась к узости и темноте, свойственной обычно лишь человеческим творениям, но в окрестностях Лапласа можно было отыскать лишь пару мелких гротов.

Машина замедлила движение и проехала очередную умильную вывеску «…пожаловать в…». Первая половина надписи сильно облупилась и обросла вьюном, а название очередного скопления семейных коттеджей у Мины желания читать не было.

— Потерпи, мы уже близко. — Виктор прервал свои разглагольствования о каком-то кусте и ободряюще улыбнулся девушке. Дорога стала спускаться вниз, и пару минут спустя Ситроен въехал в черту построек.

Пропетляв между семейными коттеджами с выстриженными по линейке газонами и старыми особняками, утонувшими в раскидистой зелени деревьев, автомобиль резко повернул и стал вновь подниматься в гору через запущенный парк. После парка машина свернула на ухоженную улицу, зажатую между уютными особняками новой постройки. Наконец Ситроен остановился у маленького сквера с каменной беседкой, выстроенной с претензией на ротонду, и крохотным прудиком.

— Вот мы и приехали. — Счастливо возвестил Виктор, выпрыгивая из машины.