Семнадцать часов

Третий трейлер внешне отличался от двух других. Если первый и второй были исследовательской и грузовой машиной для перевозки оборудования, то третий был предназначен для перевозки мобильных доспехов. Одного конкретного мобильного доспеха. Мощная рама с силовыми захватами, в которых покоился «Шерхан» поднялась в вертикальное положение подняв заключённый в ней доспех.

«Шерхан» неподвижно замер в захватах. От его корпуса змеились десятки толстых кабелей и проводов, подключённых к скрытым под бронёй разъёмам. Сейчас мощные компьютеры, скрытые в трейлерах, обрабатывали каждый бит информации, которая была собрана во время ночной схватки. Мукерджи смотрел на доспех и его сердце обливалось кровью от одного его вида. Багрово-алая броня была покрыта грязью, пылью и сажей. Во множестве мест по её некогда идеально ровной поверхности проходили шрамы и глубокие царапины. Бронепластины на всей левой руке отсутствовали почти полностью, искорёженные и сорванные близким и очень мощный взрывом, обнажив подброневой каркас и тугие канаты синтетических мышц, плотность которых была выше, чем у любого мобильного доспеха, который когда-либо создавался на Сульфаре. Всю радиопоглощающую краску с левой стороны машины сожгло и Мукерджи даже думать не хотел о том, какой мощи был взрыв, что он так сильно повредил это покрытие.

Но страшнее всего выглядели руки. У Неру создалось впечатления, что пальцы доспеха были измазаны в крови.

Тряхнув головой, он отогнал жуткие видения ночной схватки, записи которой смотрел пока они добирались до базы.

Он, конечно, знал, на что будет способна эта машина, но одно дело представлять, а другое увидеть своими собственными глазами.

От жутких воспоминаний Неру отвлёк раздавшийся за спиной голос.

— Эй старик! Как у нас дела?

— Как у нас дела… - пробормотал Неру, вертя в руках уже успевшую покрыться конденсатом банку с холодным соком. — Как у нас дела?

— Ну да.

Неру обернулся и посмотрел на своего пилота испытателя. Высокий. Худой. С длинной копной стянутых в хвост тёмно рыжих волос и аккуратно подстриженными усами и бородой. Верхняя часть комбинезона была расстегнута и сброшена вниз, оставив пилота лишь в тёмно-синей, насквозь промокшей от пота майке без рукавов. С его шеи свисало перекинутое влажное полотенце, а с волос текли капли воды.

Неру заметил, как его взгляд опустился ниже, к его руке, что сжимала холодную банку.

— Это мне? - спросил он с неподдельным интересом и улыбкой.

— Тебе? С чего это вдруг? Али! Я тебе что сказал?

Пилот пожал плечами и махнул в сторону зажатого в раме доспеха.

— Вернуть машину. Что я и сделал.

— Я сказал, вернуть в целостности и сохранности! В сохранности! - Неру указал зажатой в пальцах банкой с соком в сторону доспеха. — А ты что сделал?!

— А что я сделал? Машина цела? Цела! Ты получил кучу данных. Я повеселился. Все в выиграше.

— Ты это называешь «цела»?! Издеваешься? Да нам придётся всю броню с левой руки менять и комплект силовых приводов плеча. Я не говорю уже о куче мелких повреждений сенсорного оборудования и прочее…

Гневная тирада сопровождалась взмахами рук с зажатой в одной из них банкой сока. Глаза спокойного на вид пилота-испытателя внимательно следили за мерцавшей, в свете расположенных на потолке прожекторов, алюминиевой банкой с яркой этикеткой.

— Так мало того, — продолжал тем временем Мукерджи. — Ты ещё и реактор довёл почти до критического состояния! Я сколько раз тебе говорил, не выводить машину за критические показатели? Сколько?

— Успокойся, старик. Я знаю его не хуже тебя. Он способен на куда больше, чем говорят твои программы. И ты это знаешь. Так что прекрати выделываться. И дай мне уже эту проклятую банку!

Раздражённо вздохнув, Мукерджи бросил Али холодную и покрытую конденсатом банку с соком. Тот схватил её словно драгоценное сокровище и пристально посмотрел на этикетку.

— Какого чёрта старик! Я ненавижу манговый! Где апельсиновый?

— Апельсинового нет, — пожал плечами Неру, отвернувшись и наблюдая за тем, как техники подключают к «Шерхану» толстые шланги в теплоизоляционных муфтах. — Пей что дают или отдай назад.

— Знал бы, что будет манговый, даже не стал бы напрягаться, — проворчал он и приложил холодную банку ко лбу.

Приятная прохлада несколько уменьшила головную боль, но скорее всего это был эффект плацебо. По крайней мере, Али мог стоять спокойно и не шататься из стороны в сторону словно пьяный. Последствия теплового удара будут сказываться на нём ещё как минимум несколько часов, прежде чем подействуют препараты.

Он стоял рядом с Мукерджи и наблюдал за тем, как техники начали осторожно откачивать хладагент из реакторной камеры. Процедура была чертовски опасной несмотря на то, что в системе его было не особо много. Всего около семидесяти литров. Не особо большой объём с учётом тепловой отдачи и мощности ядра. Но сам по себе он был чрезвычайно токсичен и ядовит.