Сэмюэл Джонсон и врата ада

У пучка голубой энергии, умудрившейся удрать из большого адронного коллайдера, названия не было. Он относился к тем девяноста шести процентам материи и энергии, которые наукой не изучены, и вообще не входил в число планируемых результатов экспериментов. Правильнее будет предположить, что неудачная попытка воссоздать обстановку Большого взрыва и мощные всплески энергии в коллайдере привели к открытию портала, а на другой стороне Отец Зла поджидал именно такого момента. Тот крохотный сгусток энергии был чем-то вроде деревяшки, которую подсовывают под дверь, чтобы держать ее открытой. Теперь потребовалось надавить на дверь, чтобы открыть ее пошире, поскольку Отец Зла был ну о-очень большим. То, что узрела миссис Абернати перед своим злосчастным концом, было вратами ада, установленными, дабы удерживать Отца Зла в этом ужасном месте. Маленький сгусток голубой энергии создал дырку в этих вратах — небольшую, но ее хватило на то, чтобы некоторые агенты Отца Зла — разведчики и охранники портала — проскочили наружу. Это были предтечи исполнения умысла Отца Зла, замышлявшего покинуть место своего изгнания, каковое было не намного лучше, чем у Тупяка, бича пяти божеств. Хотя в центральной области ада, по крайней мере, был сносный вид из окна и стульев хватало.

К несчастью, как только кто-то или что-то начинает со свистом наобум посылать вспышки энергии в порталы между измерениями, тут же возникает немалая вероятность, что часть этой энергии попадет туда, куда не стоило бы, в точности как искры от сварочного аппарата, когда сварщик трудится над куском металла. В силу злосчастного стечения обстоятельств один из этих осколков энергии в конечном итоге создал небольшую щель между нашим миром и тем местом, где стоял трон Тупяка — или, точнее говоря, самим Тупяком.

Отцу Зла удалось подсунуть деревяшку под дверь, как он и надеялся.

Наряду с этим он, хоть и ненамеренно, открыл окно.

Тупяк, бич пяти божеств, был свободен.

У Тупяка кружилась голова, и его подташнивало, как будто он только что слез с карусели.[12] Он плохо понимал, что с ним произошло, но это было очень неприятно больно. Однако он знал, что больше не сидит на троне в унылом сером мире в обществе единственного мелкого демона, выглядящего как запаршивевший горностай, и это в любом случае было прекрасно. Он ощутил кожей дуновение воздуха. (Тупяк считался относительно антропоморфным божком, только уши у него были чересчур длинные и заостренные, а голова в форме серпика луны была чересчур велика для его тела и имела отчетливо зеленоватый оттенок.) Хотя вокруг было темно, его глаза начали различать очертания незнакомых предметов.

— Я… куда-то попал, — сказал Тупяк.

Хотя он никогда не бывал нигде, кроме Запустения и еще нескольких других областей ада — там он гулял недолго, пока не разозлил самого Великого Темного. — Тупяк инстинктивно понял, где очутился. В мире людей, рода человеческого. Демон, обладавший огромной силой, теперь на воле, среди тех, кто по сравнению с ним бессилен и ничтожен. Тупяк начал собирать весь свой гнев, обиду и одиночество, преобразовывая их в энергию, с помощью которой он мог бы править этим новым миром. Кожа его потрескалась и засветилась красным — словно потоки лавы проглядывал и под движущимися камнями во время извержения вулкана. Свечение перекинулось на его глаза и придало им свирепость, которой у него не наблюдалось уже очень давно. Из ушей повалил пар; Тупяк разинул рот, намереваясь заявить о своем присутствии на Земле всем тем, кто скоро познает его гнев.

— Я — Тупяк! — провозгласил он. — Склонитесь предо мной!

Тут возник свет — неприятно правильной формы, в виде большущего прямоугольника; это были очертания двери, столь огромной, что подобной ей Тупяк не видел и в глубинах преисподней. Потом дверь открылась, затопив новый мир Тупяка ярким светом. Над Тупяком нависло гигантское существо, колосс в розовой юбке и белой блузке. В руках у него была какая-то толстая безглазая тварь с длинным носом и квадратными челюстями.

— Эй, ты… — начал Тупяк.

Это было все, что он успел сказать, прежде чем пылесос миссис Джонсон обрушился на него и мир снова поглотила тьма.

Горчун, оставшийся в Запустении, все еще пытался понять, что же именно произошло с его нелюбимым господином. Он ощупал место на троне, которое обычно занимал Тупяк, размышляя — а вдруг тот все это время втайне владел искусством становиться невидимым, а теперь решил воспользоваться им, чтобы развеять скуку? Но на троне никого не было.

Похоже, Тупяк таки исчез.

А раз Тупяк исчез, значит, теперь он, Горчун, — правитель всего, что он зрит вокруг.

Горчун подобрал скипетр ужасной и сокрушительной мощи, лежавший у ножки трона. Второй рукой он схватил корону злодеяний, свалившуюся с головы Тупяка, когда тот исчез из бытия. Горчун осмотрел то и другое, затем развернулся лицом к Запустению и воздел корону и скипетр над головой.

— Я — Горчун! — провозгласил он. — Я…