Семипёрая птица

Николай Лезгранович тоже когда-то учился у Ильи Вениаминовича. Потом уехал в Ленинград. Там закончил институт физкультуры и в прошлом году вернулся на родину. С первых же дней он занялся малышами, ведь перед ними длинный спортивный путь. Может быть, кто-нибудь из них в будущем выйдет на беговую дорожку…

…Интернат пахнул свежестью. Кругом светло и чисто. Через весь коридор протянулась новая ковровая дорожка. В спальных комнатах просторно и уютно. Над кроватями — коврики, вдоль стен — шифоньеры. Здание, пустовавшее всё лето, вновь наполнилось весёлым гамом. Колка и Урьюн, соскучившись по своим друзьям, уже носились по коридорам.

В одной комнате ребята окружили Гошу Степанова. Он привёз фигурки оленей, белок, собак — костяные.

Урьюн, словно не веря своим глазам, осторожно взял красивую фигурку оленя с тонкими ветвистыми рогами на гордо поднятой голове.

— Неужели сам вырезал? — спросил Урьюн.

— Сам, — коротко ответил Гоша.

— Правда, сам? — всё ещё не верил Урьюн.

Вместо ответа Гоша достал из-под кровати мешок с чем-то угловатым. Развязал мешок, — показались спиленные куски рогов.

— И в школе буду вырезать, — сказал Гоша.

От Гоши ребята шумно направились к девочкам. Что они покажут? Катя Вайзгук из четвёртого класса, смущаясь, достала х'ухт — халатик с ярким цветным орнаментом.

— Вот это здорово! — всплеснул руками Урьюн.

От похвалы Катя зарделась так, словно её лицо окатили соком брусники. А Надя Винокурова, эвенка из совхоза «Оленевод», показала тапочки из оленьей замши, расшитые бисером.

— Вот бы мне их, — и тут не стерпел Урьюн.

— Походишь и в спортивных, — ответил Колка.

Девочки обступили Колку:

— А ты что нам покажешь?

— У меня ничего нет. Я летом только бегал стометровку, — сказал Колка и для убедительности добавил: — Знаете, как хорошо бегать босиком по морскому песку — ног под собой не чувствуешь!

— Врёт он. Врёт. Не верьте ему, — Урьюн выдал друга. — У него рисунки. Акварелью.

Ребята гурьбой вбежали в комнату к Колке. Ему пришлось достать из чемодана альбом. Со страниц толстого альбома глядели большеглазые нерпы, лежащие на синих льдинах, медвежата переходили горную речушку. А вот вечер над пылающим заливом, и лодка покачивается на медленной волне. Впечатление такое, что вот-вот появится хозяин, отвяжет лодку и уйдёт в безбрежье. Ребята рассматривали рисунки, когда в комнату заглянул старшеклассник Пахтун с красной повязкой — он сегодня дежурный по интернату:

— В баню! — крикнул он.

Вечером состоялась торжественная линейка. Ребята — в гимнастёрках и отутюженных брюках, в чёрных новых ботинках, девочки — в наглаженных платьях и белых фартуках — выстроились в актовом зале.

Директор поздравил ребят с наступлением нового учебного года. Рассказал о выпускниках интерната — одни поступили в вузы, другие пошли на производство.

Колка смотрел на директора, но мысли его блуждали где-то далеко-далеко. Он думал о Семипёрой птице, мысленно путешествовал с ней по разным странам, грелся под горячим южным солнцем, шёл пустыней, горами, продирался сквозь непроходимые джунгли.

А директор говорил, что в школе открываются кружки: музыкальный, фотолюбительский, спортивные секции, студия живописи.

— По предложению ученика восьмого класса Гоши Степанова нынче организуется кружок прикладного искусства народов Севера. А Колка Лузгин предлагает создать «живой уголок».

Колка услышал своё имя и неохотно расстался с мыслями. Вокруг аплодировали. Илья Вениаминович улыбался своей доброй улыбкой. А директор продолжал:

— Колка привёз для «живого уголка» очень редкую в наших местах птицу — аиста.

— Это не аист! — обиженно возразил Колка.

Директор удивлённо посмотрел на Колку.

— Какая же это птица?

— Это Семипёрая птица, — ответил Колка и добавил: — Птица Счастья.

— Пусть будет по-твоему, — сказал директор.

6 В ПОХОД ЗА «ЖИВЫМ УГОЛКОМ»

Как-то после занятий ребята шумно играли на спортплощадке. Но среди них не было ни Колки, ни Урьюна. Друзья, притихшие, сидели на берегу Тыми. Они тоскливо смотрели, как от берега одна за другой отчаливали лодки.

В это время мимо них по круче проходил Илья Вениаминович.

— Кто-нибудь бы взял нас с собой, — так, для себя, чтобы излить тоску, сказал Урьюн. Он знал, что охотники и рыбаки уходят на ночь и никто не отпустит ребят с ними.

Илья Вениаминович вдруг повернул к ребятам, присел рядом на траву. Некоторое время он молчал, глядя, как остроносые лодки взбуравили тихую гладь и резво мчались вверх и вниз по реке, оставляя за собой длинные вспененные буруны. Учитель как бы между прочим сказал:

— Поедем по Тыми.

— Как «поедем»? — Урьюн резко повернул голову — его едва не повалило на спину.

— А так, сядем в лодки и поедем. Ведь пора заняться «живым уголком».

Колка и Урьюн вприпрыжку помчались на спортплощадку.

— Ура! Ура! Ура! — орал Урьюн.

Ребята прервали игру.

— Что с ним? — насторожились одни.

— Рехнулся, что ли? — предположили другие.

— Эй, ты! Можмо потише? — негромко, но твёрдо сказал Пахтун, изготовившийся было послать баскетбольный мяч в корзину.