Семья как семья

Но незнакомки на месте не оказалось. А ведь еще чуть-чуть – и я стал бы ее биографом. Тут я заметил на ближайшем переходе пожилую женщину с фиолетовой сумкой на колесиках. То, что надо! Эта женщина еще не знала, что вступила на территорию романа. Вокруг нее развернется сюжет моей новой книги (разумеется, если она согласится). Я мог бы подождать встречи с другим человеком, который бы меня больше привлек или вдохновил. Но нет, это должен быть первый попавшийся прохожий. Никакой альтернативы. Я надеялся, что эта умышленная случайность приведет меня к волнующей истории или к одной из судеб, позволяющих понять, в чем иногда состоит смысл жизни. По правде говоря, я ожидал от этой женщины очень многого.

3

Я подошел к незнакомке, попросил прощения за беспокойство. Я изъяснялся с приторной вежливостью, свойственной тем, кто хочет вам что-то продать. Она, разумеется, удивилась и замедлила шаг. Я сказал, что живу поблизости и что я писатель. Когда останавливаешь человека на улице, надо сразу переходить к сути дела. Говорят, что пожилые люди недоверчивы. Но эта женщина мне сразу же широко улыбнулась. И я решил, что ей можно немедленно изложить мой план.

– Видите ли… Я хотел бы написать книгу о вас.

– Простите?

– Понимаю, такая идея может показаться немного странной… Но это как бы вызов, который я сам себе бросил. Я живу здесь. – (Я показал на свой дом.) – Не хочу входить в подробности, но я решил написать книгу о первом встречном.

– Не понимаю.

– Нельзя ли нам сейчас зайти в кафе, чтобы я вам спокойно все рассказал?

– Прямо сейчас?

– Да.

– Сейчас не могу, мне нужно домой, положить продукты в морозилку.

– Понимаю, – ответил я, подумав, что ситуация приобретает дурацкий оборот. Я было обрадовался, а сейчас, выходит, мне надо писать о том, что нельзя замораживать размороженные продукты. Несколько лет назад я получил престижную премию Ренодо, но в эту минуту у меня по спине побежали мурашки разочарования.

Я сказал, что могу подождать ее в кафе поблизости, но она предложила пойти к ней домой – значит, сразу проявила ко мне доверие. На ее месте я бы никогда так легко не позволил писателю войти в свою квартиру. Особенно писателю, страдающему недостатком вдохновения.

4

Через несколько минут я уже сидел у нее в гостиной. Она возилась на кухне. Неожиданно я разволновался. Обе мои бабушки умерли много лет назад; я почти забыл, как выглядит жилье стариков. Вокруг обнаружилось столько знакомого: клеенка на столе, громко тикающие стенные часы, фотографии внуков в золоченых рамках. От воспоминаний у меня сжалось сердце.

Моя героиня вернулась с подносом, на котором стояли чашка и вазочка с печеньем. Для себя она ничего не принесла. На всякий случай я немного рассказал о себе, но она и без того ничуть не беспокоилась. Мысль, что я могу оказаться человеком опасным, обманщиком, самозванцем, даже не пришла ей в голову. Позже я ее спросил, почему она сразу мне доверилась. «У вас вид писателя», – ответила она, и я слегка растерялся. По-моему, у большинства писателей вид похотливый или депрессивный. Иногда то и другое сразу. А для этой женщины я, стало быть, выглядел так, как должен выглядеть человек моей профессии.

Мне очень хотелось поскорее узнать сюжет моего нового романа. Кто она? Прежде всего, как ее фамилия?

– Жакет, – сказала она.

– Жакет – как жакет?

– Ну да.

– А имя?

– Мадлен.

Итак, Мадлен Жакет. Я на несколько секунд задумался. Такой фамилии мне бы никогда не придумать. Случается, я неделями ищу имя или фамилию персонажа, потому что твердо убежден: звучание влияет на судьбу. Иногда с их помощью я лучше понимаю определенные характеры. Натали не может вести себя так же, как Сабина. Каждый раз я взвешивал «за» и «против». И вот, без всяких размышлений, я встречаю Мадлен Жакет. Преимущество реальности: выигрываешь время.

Хотя… тут имеется и значительный изъян: отсутствие альтернативы. У меня уже есть роман о бабушке и проблемах старости. Неужели я вынужден опять браться за эту тему? Не очень-то радостно, но ведь ничего не остается, кроме как принять все последствия собственного плана. Какой интерес пытаться обойти реальность? Я подумал-подумал и решил: моя встреча с Мадлен неслучайна. Отношения писателя с выдуманным им же сюжетом – это вроде приговора к пожизненному заключению[1].

5

Мадлен прожила в этом квартале сорок два года. Может, я уже где-то и сталкивался с ней, однако ее лицо было мне незнакомо. Правда, я поселился здесь сравнительно недавно, но всегда любил подолгу мерить шагами улицы: это помогает мне думать. Я один из тех, для кого процесс создания книги – нечто вроде освоения новой территории.