Семейные тайны

Обвинение было несправедливым, но Бен почувствовал в Кэсс стремление пробиться сквозь тщательно воздвигнутую стену равнодушия, которой он окружил себя. Так или иначе, она намеревалась пробить в ней брешь, и хотя Бен сознавал опасность, он убедил себя, что разговор с ней не принесет ему вреда.

Чувствуя, как на щеке задергался мускул, Бен снова сел на свое место и заметил внезапное облегчение, промелькнувшее на ее лице. Очевидно, Кэсс не была настолько уверена в себе, как ему показалось. Она явно нервничала, и Бена замучила совесть — невольным виновником волнения Кэсс был он сам.

Положив ногу на ногу, он попытался изобразить расслабленную позу, но под взглядом Кэсс это оказалось непросто. С тех пор как она немного поправилась, ее красота стала для него жестокой пыткой, и Бен надеялся, что разговор не затянется надолго — в его нынешнем состоянии это было опасно. Крошечный лифчик ее бикини едва ли обеспечивал достойное прикрытие, а широкие индийские брюки, надетые поверх трусиков от купальника, не скрывали медово-золотистый загар длинных ног. Она выглядела изысканно, экзотично и пугающе чувственно. Стройная сероглазая Венера с лицом ангела.

— Ну так что же? — спросил он спустя минуту, и излишняя резкость голоса выдала его смятение. — Чего ты хочешь? — Он помедлил. — Сегодня утром я уезжаю, и мне хотелось бы уехать пораньше.

— Уезжаешь? — эхом повторила она, тяжело опустившись в кресло напротив и взглянув на него встревоженными глазами. — Ты хочешь сказать — на время? Или насовсем? Не может быть, чтобы ты уезжал во Флоренцию! Прошу тебя, не надо! — Она прикусила губу. — Я не пущу тебя.

Бен вздохнул и, поняв, что, если он не проявит осторожности, Кэсс повысит голос и разбудит его мать, объяснил:

— Я уезжаю не во Флоренцию. Впрочем, — счел нужным добавить он, — если бы я собирался домой, вряд ли ты смогла бы остановить меня. Но сейчас я еду в Верразино. Бабушке нездоровится, и я решил навестить ее, — он пожал плечами. — Вероятно, к вечеру вернусь.

— Возьми меня с собой!

Положив ладони на стол, Кэсс умоляюще посмотрела на него, и Бен ощутил, как в нем снова нарастает чувство вины.

— Не могу.

— Почему не можешь? Ты никогда не брал меня в гости к своей бабушке, а ты знаешь, я не прочь познакомиться с ней. Ну, пожалуйста! — Она протянула руки через стол. — Не оставляй меня здесь!

— Кэсс!

В его возгласе прозвучал упрек, и плечи Кэсс поникли.

— Ладно, — с вызовом пробормотала она, — я не стану еще один день валяться на солнце. Если ты не возьмешь меня в Верразино, я уйду на пляж. — Ссутулившись, она нанесла последний удар: — Мне уже хочется, чтобы там кто-нибудь появился — по крайней мере тогда мне будет с кем поговорить.

Бен почувствовал, как натянулись его нервы.

— Не глупи!

— Что же здесь глупого? — Кэсс ответила ему возмущенным взглядом. — Последние три дня ты избегал меня, верно? Мы встречались обычно за столом, но говорила только твоя мать.

Бен вздохнул.

— Ты ведь не ребенок.

— Да.

— Значит, тебя незачем постоянно развлекать.

— Постоянно развлекать? Да у меня нет ровным счетом никаких развлечений! — Кэсс с трудом подавила всхлип. — Иногда мне кажется, что ты меня ненавидишь. Должно быть, ты жалеешь, что привез меня сюда. — Кэсс шмыгнула носом. — В чем дело? Что наговорил тебе папа? Неужели он обвинил тебя в том, что я рассталась с Роджером? Ну, если так, мне следует вернуться в Лондон и покончить с этим. Рано или поздно мне все равно придется вернуться, а поскольку у меня нет никаких причин оставаться здесь…

— Успокойся. Да успокойся же! Я не хочу, чтобы ты возвращалась в Лондон. И потом… я не испытываю к тебе никакой ненависти.

Темно-серые глаза, искрящиеся от подступивших слез, недоверчиво взглянули на него.

— В самом деле?

— Да, — в этом Бен был уверен. Минуту он изучал Кэсс, глядя на нее в упор, а затем сдался на милость чувства, которое оказалось сильнее его самого. — Ты поверишь мне, если я возьму тебя в Верразино? Успеешь собраться за пятнадцать минут? Позавтракаем по дороге.

— Ты не шутишь? — переспросила она и посмотрела на Бена с таким восторгом, что ему пришлось отвернуться.

— Нет, не шучу, — кратко заверил он Кэсс, и та с возбужденным восклицанием вскочила на ноги.

— Дай мне только десять минут, — попросила она, нервно провела рукой по влажным волосам, а затем вдруг замерла и, прикусив нижнюю губу, хрипловато добавила: — И еще… спасибо тебе. Обещаю, ты об этом не пожалеешь.

Ему бы такую же уверенность! Бен сменил потертые джинсовые шорты на черные джинсы и рубашку без воротничка. Он совершал поступок, который поклялся никогда не совершать, и полностью осознавал, на какой риск идет. Он понимал, что Софи не простит его, но выхода у него не было. Даже если ему предстоит провести остаток жизни в ссоре с матерью, он должен познакомить Кэсс с Nonna. Она заслуживает правды, а сам он нуждается в прощении.