Семейные тайны

И сполна насладится несколькими благословенными часами в обществе загадочной Сибилл Гриффин.

Филипп обратил взор на гостиницу, пытаясь определить окно ее номера. Из слов Сибилл он знал, что она снимает апартаменты с видом на залив, откуда может отстраненно наблюдать за кипением жизни на набережной.

И вдруг он увидел ее. Она стояла на крошечном балконе. Ее зачесанные назад блестящие каштановые волосы золотились на солнце; лицо издалека казалось холодным и неприступным.

Нет, она вовсе не холодная, думал Филипп, вспоминая их прощание у гостиницы накануне вечером, — ее протяжный гортанный стон, непроизвольный трепет тела, откликнувшегося на зов его разгоряченной крови.

И от ясных голубых глаз тоже не веяло холодом, когда он заглянул в них, оторвавшись от ее губ. Они были затуманены страстью и смущением и оттого казались еще более притягательными.

Вкус ее губ, запах кожи вошли в его плоть и кровь и продолжали будоражить сознание всю дорогу домой, на протяжении всей ночи и теперь, когда он вновь увидел ее и знал, что она тоже смотрит на него.

Что же ты наблюдаешь со своего балкона, доктор Гриффин? И какие выводы делаешь из своих наблюдений?

Филипп улыбнулся ей и отсалютовал, давая понять, что заметил ее. Потом переключил свое внимание на парусник, направляя его к причалу.

На причале он увидел Сета.

— Ты что здесь делаешь? — удивился Филипп.

— Как всегда на посылках, — с наигранным отвращением буркнул мальчик, проворно набрасывая трос на кнехты. — Отправили за пончиками.

— Вот как? — Филипп ловко перескочил с палубы на берег. — Неужто опять проголодались?

— Люди, как тебе известно, не питаются древесной корой. Один ты у нас такой, — съязвил Сет.

— И потому я все еще буду сильным и симпатичным, когда ты уже превратишься в немощного старика.

— Может быть. Зато я получу больше удовольствий от жизни.

Филипп стянул с Сета кепку и легонько ударил ею мальчика.

— Смотря что ты называешь удовольствиями.

— А в твоем понимании это, очевидно, ухлестывать за бабами.

— Одно из них. А еще мне нравится гонять тебя с домашним заданием. Дочитал «Джонни Тремейна»?

— Да, да, да. — Сет закатил глаза. — Хоть бы раз в жизни устроил себе выходной!

— Что-о?! Когда вся моя жизнь посвящена тебе? — Филипп усмешкой ответил на фырканье Сета. — И как тебе книга?

— Ничего. — Мальчик передернул плечами. Привычка, свойственная всем Куиннам. — Нормально.

— Чуть позже сделаем заметки для твоего доклада.

— До чего же я обожаю воскресные вечера, — заявил Сет. — Это значит, что ты сваливаешь на целых четыре дня.

— Ну-ну, рассказывай. Я ведь знаю, что ты скучаешь по мне.

— Держи карман шире.

— Считаешь часы до моего возвращения.

Сет с трудом подавил смешок.

— Черта с два. — И все-таки расхохотался, отбиваясь от Филиппа, схватившего его за пояс.

Сибилл, направлявшаяся к ним, издалека заслышала звонкий счастливый смех, потом увидела улыбающееся лицо Сета, и у нее защемило сердце. Зачем она здесь? Чего добивается?

Но разве можно уйти, не выяснив всех обстоятельств?

— Доброе утро.

Филипп взглянул в ее сторону, на мгновение утратив бдительность, и получил тычок в живот. Охнув от неожиданности, он обвил Сета рукой за шею и, наклонившись к нему, прошипел:

— Отлуплю тебя позже. Когда не будет свидетелей.

— Мечтать не вредно. — Раскрасневшийся от удовольствия Сет нахлобучил на голову кепку и принял безразличный вид. — Кое-кто из нас должен работать сегодня.

— А кое-кто нет.

— Я думала, ты едешь с нами, — сказала Сибилл, обращаясь к Сету. — Хочешь?

— Я здесь раб. — Мальчик с тоской посмотрел на парусник и пожал плечами. — Нам надо корпус строить. К тому же этот красавчик наверняка опрокинет судно.

— Ах ты паршивец! — Филипп попытался схватить Сета, но тот увернулся, пританцовывая и хохоча во все горло.

— Надеюсь, она умеет плавать! — крикнул он убегая.

Филипп повернулся к Сибилл. Она взволнованно покусывала нижнюю губу.

— Не бойся, не опрокинемся.

— Вообще-то… — Сибилл взглянула на парусник. Он казался маленьким и хрупким. — Плавать я умею. Так что все в порядке.

— Боже, ну и чертенок. Запятнал мою репутацию. Да его еще на свете не было, когда я начал ходить под парусом.

— Не сердись на него.

— Что?

— Не сердись на него, прошу тебя. Уверена, он просто шутил. Он не хотел тебя оскорбить. — Голос Сибилл был пронизан мукой.

Филипп в недоумении уставился на нее. Бледная как полотно, она нервно теребила золотую цепочку на шее.

— Сибилл, да я вовсе не сержусь. Мы просто дурачились. Расслабься. — Озадаченный, он легонько потерся костяшками пальцев о ее подбородок. — Поддразнивание и подшучивание у нас обычный способ выражения братской любви и привязанности друг к другу.

— О! — Сибилл не знала, обрадована она больше или смущена. — Это просто свидетельствует о том, что у меня нет братьев.

— Тебе повезло. Иначе они превратили бы твою жизнь в ад. — Филипп ласково коснулся губами ее губ. — Так уж заведено.

Он ступил на палубу и протянул ей руку. Помешкав секунду, она вложила в его ладонь свою.

— Добро пожаловать на борт корабля.

Палуба закачалась под ее ногами.