Семейные скандалы глазами ребенка

Я взывал к их совести, но она спала мертвым сном. Я обращался к их разуму, однако и он был отключен. Я надеялся на то, что вскоре все закончится, однако они и не думали останавливаться. Родители по-прежнему пребывали в плену гнева и ярости. В своем бессилии нам оставалось только плакать, что мы и делали.

Их злоба и ненависть в отношениях продолжали возрастать. Ужас сложившейся ситуации не только в том, что родители стали ругаться и драться при детях, а в том, что отец изменил отношение и к нам. Отныне и мы с братом стали для него врагами, психическое и физическое насилие стало распространяться и на нас.

Пропала неприкосновенность, которая позволяла выполнять миротворческую миссию. Отец больше не церемонился и, просто расталкивая нас в разные стороны, легко добирался до мамы. Он со злобой и угрозой в глазах орал, чтобы мы не защищали ее, не мешали и отошли в сторону.

Отныне мы перестали быть "живым щитом" и начали бояться не только за маму, но и за себя. Я был мал и слаб, поэтому физически не мог противостоять сильному отцу, а просьбы, уговоры, мольбы, крики и слезы не имели эффекта. Я перестал верить, что способен остановить семейные скандалы. Моя миротворческая миссия провалилась.

6. Психологическое насилие

Домашнее насилие бывает разным: психологическим, физическим, сексуальным и прочим. Расскажу о тех его видах, с которыми столкнулся лично. В период семейных скандалов я подвергался именно психологическому насилию.

Когда отец приходил пьяным, я был "тише воды, ниже травы": старался не привлекать к себе внимание, не попадаться ему на глаза, если же это происходило – опускал взгляд вниз и быстро проходил мимо, а рядом с его комнатой вообще ходил на цыпочках.

Мы старались ему угодить, потакали всем прихотям, были исполнительными и послушными. К примеру, когда отец приходил домой, приветливо встречали, если у него возникали трудности с раздеванием – помогали снять верхнюю одежду или обувь. Мы хотели исключить поводы для возможных претензий, однако они всегда находились.

Все могло начаться с проверки моей школьной успеваемости, причем он занимался этим только тогда, когда был выпивши. В трезвом состоянии учеба детей его не интересовала. Он просил принести дневник, чтобы ознакомиться с оценками, а также с домашним заданием на завтра.

После проверки убеждался, что все мои отметки сугубо положительные и уроки уже сделаны. Но не все так гладко было у братишки. Когда очередь доходила до него, оказывалось, что в его дневнике оценки не только положительные.

После этого я вызывался на ковер, и отец отчитывал меня за то, что "я плохой старший брат". По мнению папы, ответственность за школьную успеваемость братишки нес именно я.