Семейные реликвии

Джульетта опустилась на стул с противоположной стороны стола от Эймоса, настолько пораженная услышанным, что не находила слов. Эймос Морган воспитывал незаконного ребенка! Она нередко задумывалась о матери Итана, о том, почему никто и никогда о ней не вспоминает, гадала, умерла ли эта женщина, или же не вынесла совместной жизни с таким угрюмым человеком и ушла от него. Но никогда даже и мысли такой у нее не появлялось, что Эймос мог и не быть женат на той женщине. Ее не слишком бы удивило, если бы Эймос имел связь с какой-то женщиной, не вступая с ней в брак. Джульетта выросла в достаточно свободной от предрассудков среде, чтобы от такого проявления человеческой натуры быть в шоке. Кроме того, она целовалась с этим мужчиной и для нее стало очевидным, что под невозмутимой внешностью Эймоса кипел океан страсти.

Но знала она также и то, что Эймос человек добропорядочный. Она не могла поверить, чтобы он сделал женщину беременной и затем бессердечно бросил ее, отказываясь на ней жениться, когда она уже носила в себе его ребенка. Джульетта вспомнила, как он спас ее от Сандерсона, как он предупреждал ее, что Сандерсон не уважает женщин. Джульетта не могла поверить, что Эймос сам так мало уважает женщин.

— Но я… — Джульетта осеклась.

— Да не смотрите на меня с таким видом, — проворчал Эймос. — Я мог бы догадаться, что вы сразу подумаете самое худшее обо мне.

— Нет, не подумаю! То есть подумаю, но не так. Я не могу поверить в то, что вы бросили его мать.

— Бросил! Ха! — Тон его был совсем безрадостным. Суровые морщины прорезались по сторонам рта. — Сильно сказано. Это она меня… черт побери, я собирался жениться на ней. Я просил ее выйти за меня замуж. А она только смеялась: «Замуж за сельского парня?» — Он изобразил презрительный женский голос. — Ей никто не нужен был, ни я, ни ребенок. Единственная причина, почему она родила Итана, состояла в том, что она слишком боялась попытки избавиться от него.

Краска отхлынула с лица Джульетты.

— О, Эймос…

— Я любил ее, — признался Эймос каким-то сухим, как песок, голосом. — Я надеялся, что мы поженимся. Я… я ее просто боготворил. Я думал, она богиня, ангел. Клеопатра и Елена Прекрасная в одном лице.

Грудь Джульетты сдавило болью, когда она взглянула на его лицо, на котором сейчас ясно читалась старая, израненная любовь. Как сильно он любил эту женщину! Теперь понятно, почему он так и не женился.

И тут слова просто полились из уст Эймоса, он говорил несколько скомкано, извлекая из памяти давние и тайные факты, но уже не мог остановиться.

— Долгие месяцы только о ней я и мечтал. Я был молодой и наивный, совершенно неопытный. Для меня не существовало ограничений, я был охвачен любовью и желанием. Затем она мне объявила, что устала от меня. Я был просто… уничтожен. А потом она появилась здесь, вручила мне ребенка и ушла. Конечно, я взял малыша. Па хорошенько выбранил меня за это. Он хотел, чтобы я отправил ребенка в приют, называл его плодом моей похоти. Но я не мог так поступить, это же была моя плоть и кровь.

— Конечно же, именно так! — Джульетта внезапно протянула руку через весь стол и сочувственно положила ее на руку Эймоса. — Естественно, что вы его взяли себе. Как иначе можно было поступить?

Эймос криво усмехнулся.

— Очень многие считали, что можно было сделать по-другому. Старая леди Кинг повернулась ко мне спиной, когда я впервые пришел с ним в церковь. Долгое время после того я не хотел вообще там появляться. Благочестивые лицемеры! Франсэз, конечно, была на моей стороне. Она упорно продолжала ходить в церковь и сталкиваться со всеми этими людьми, пока и я, наконец, не сообразил, каким же я был трусом. И тогда я снова стал ходить туда. Постепенно люди забыли обо всем или же просто привыкли. Возможно также повлияло и то, что после смерти папы я стал самым состоятельным фермером нашего района.

— Не надо вам так язвить об этом.

Он пожал плечами.

— Должен признать, что и Генриетта тоже помогала. Они с Сэмюэлем безоговорочно приняли Итана. А с Генриеттой приходится считаться многим.

Джульетта улыбнулась.

— Я знаю.

— Я никогда не предполагал, что такое может случиться. Я имею в виду, после того, как все уже привыкли и успокоились. Никак не ожидал, что люди могут все это снова вспомнить, когда Итан повзрослеет.

— А он сам не знает?

— Конечно, нет! Как я мог ему это сообщить? «Сынок, ты незаконнорожденный», что ли?

— Да нет же, конечно, — сморщилась Джульетта. — Но не думаете ли вы, что он имеет право знать?

— Право? Возможно. Но нужды нет ему знать об этом. Он не хочет этого. Что хорошего ему даст, если он узнает, что его мать даже не хотела, чтобы он родился, что она просто бросила его на крыльце, если бы я его не принял?

— Что вы сказал Итану про его мать?