Семейные реликвии

— Большое вам спасибо за такие слова. Ну а сейчас, когда вы оценили мой характер, могу я удалиться?

— Нет. Не можете, — он резко повернулся. — По крайней мере, пока я не выскажу все, что я собирался вам сказать.

— Я полагаю, что вы уже сказали все. Вы предупредили меня подальше держаться от мистера Сандерсона, но не хотите сказать причину. Не вижу смысла продолжать этот…

— Да потому что он не уважает женщин, вот почему! — выпалил Эймос.

Джульетта опешила.

— Не уважает женщин? — Это настолько было далеко от того, что она вообще ожидала услышать, что она не сразу поняла смысл услышанного.

— А вам это разве не понятно? Тогда я скажу по-другому: он бабник.

Джульетта от удивления открыла рот.

— Что? Ну нет, вы должно быть, ошибаетесь.

— Ошибаюсь? — его бровь насмешливо изогнулась. — Уж наверное, я-то знаю. Или, по-вашему, я обманщик?

— Я этого не сказала.

Он недоверчиво хмыкнул в ответ.

— Да тут и говорить не надо. В общем так. Может вам это и неприятно и не хочется в это верить, но это сущая правда. О нем уже много лет ходит такая слава, еще до смерти его жены.

— Репутация человека не всегда основана на реальных фактах. Как вы можете знать, что все это правда?

Эймос скривился и отвернулся, чтобы продолжить свое занятие с трубкой.

— Можете верить всему, чему вы хотите. Здесь я не в силах вам помешать. Однако скажу: если вы думаете, что этот человек хочет на вас жениться, то это не так. Можете не сомневаться.

— Я вовсе не думаю и не надеюсь, что он должен этого хотеть!

— Ну, хорошо, тогда вас не очень должно разочаровать, что его единственным намерением будет затащить вас на сеновал.

Джульетта чуть не охнула, услышав такое. Такие слова были для нее как пощечина. Ей стало совершенно ясно, что Эймос думает о ней только в таком смысле. Он не считает ее за женщину, за которой мужчина хотел бы ухаживать, с которой ему было бы интересно беседовать или даже просто приятно находиться в ее обществе. Не может он также представить, что какой-то другой мужчина мог бы о ней думать иначе, чем он сам.

— Мистер Морган, — заговорила она, не в силах удержать дрожь в голосе от охвативших ее гнева и обиды. — Мне кажется, вы постоянно думаете только об одном в отношении меня. В самом начале вы боялись, как бы я не завлекла вашего сына в свою порочную постель. Теперь уже мистер Сандерсон, по-вашему, охвачен подобными замыслами. Вы усматриваете попытку соблазна в самых невинных словах или жестах. Но не все, слава Богу, думают так, как вы. Сегодня я с удовольствием говорила" с мистером Сандерсоном и думаю, что и он не разочарован своим визитом. Может быть, нас просто интересует совсем не то, чем так озабочены вы. И я вам не позволю испортить нашу совершенно естественную и достаточно интересную встречу сегодня днем вашими отвратительными измышлениями. Если мистер Сандерсон вновь захочет навестить меня, то я его приму, а ваши желания и нежелания для меня не имеют значения.

— Это я понимаю, — проговорил Эймос, пристально глядя на нее и так плотно сжал губы, что они побелели. — Можете делать, что хотите и верить во что вам заблагорассудится. Больше я не стану вмешиваться. Дурак я был, что вообще затеял разговор. Женщины ищут в мужчинах все, что угодно, кроме постоянства и преданности.

Он прошел мимо нее и вышел из комнаты. Секундой спустя Джульетта услышала, как хлопнула кухонная дверь. Несомненно, он направился в свой сарай. Пожалуй, там он проводил едва ли не все свободное время. Джульетта не могла вообразить, какую работу он там мог для себя находить.

Джульетта прошла в свою комнату и уселась на кровать с недовольным вздохом. Она отнюдь не стремилась к новым встречам с Джоном Сандерсоном. Но вот, пожалуйста, вопреки этому она собирается позволить Сандерсону продолжать его визиты к ней. Но ведь получилось так только потому, что Эймос вздумал ей это запретить! Джульетта покачала головой. Она не знала, смеяться ей или плакать. Выходило так, что Эймос Морган постоянно вмешивается в ее жизнь, что бы она ни захотела сделать.

Проходили недели и работа Джульетты стала полегче — или, вернее, она научилась лучше справляться со своими обязанностями. Наводить порядок в доме оставалось, по-прежнему, трудным делом, однако теперь это больше не было для нее сплошным огорчением и все делалось намного быстрее. Знакомые дела и вовсе просто порхали у нее в руках. Сейчас Джульетта точно знала, сколько нужно взять крахмала, чтобы воскресные рубашки Эймоса и Итана не получились настолько твердыми, что могли сами стоять. Она знала, какой огонь следует развести в печке и когда надо в ней помешать или дать Дровам догореть до раскаленных углей. Она уже почти могла определять температуру в духовке, засовывая туда руку, как это делала Франсэз. Хотя Джульетта не осмелилась бы назвать себя экономкой с опытом, тем не менее, ее радовало, что она уже не новичок.