Семейные разборки

Алиска сейчас отдыхает в Артеке, Эдик с путевкой немножко помог, так у меня сердце кровью обливалось, когда я девочку провожал на вокзале. Даже сам удивился, раньше за собой такой сильных чувств не замечал. А тут прямо-таки папой себя почувствовал.

Хотя, ко всему прочему, есть подозрение, что Алиска-то потустороннее чувствует, не зря говорят, что дети видят гораздо больше, чем взрослые. При Светке мой домовой Степан шастает по квартире абсолютно не стесняясь, и она даже не подозревает о его присутствии, а вот маленькую девочку он боится, как огня. А рано или поздно мне придется объяснить спутнице жизни, кто убавляет газ под кастрюлей с супом, чтобы он не выкипел или почему в нашем санузле всегда стерильная чистота.

— Не знаю, — честно ответил я на вопрос Мерзкого. — Сложный вопрос, просто так нахрапом не решается.

— А я решил, что ничего говорить не буду, — выпустил струйку дыма Мирон. — В мире и так много всякой мерзости, зачем грузить любимую женщину дополнительными подробностями…

— Вот и я не знаю, — вздохнул Максим. — Подумал просто, вдруг познакомлюсь с девушкой, а она спросит у меня, кем я работаю. И что отвечать?

— Тю, — махнул рукой Мирон. — Нашел, о чем заморачиваться. В твоем случае вообще все просто. Ты же на государевой службе, тебе вообще ничего объяснять не надо. Сделай глаза пошире и шепчи таинственным голосом — «Я не имею права всего тебе рассказывать! Но поверь, это жутко секретно!»

— Ага, — рассмеялся я. — Эдик как-то рассказывал, что один мужик двадцать лет проработал в наружке, а жене говорил, что на заводе вкалывает. И тут воскресным утречком супруга гладит вещи, а мужа по телевизору показывают, как он шпиёна американского вяжет. Не по статусу, конечно, но спецназ то ли не успел, то ли не привлекали. И вроде все правильно сделали, мужика со спины снимали, в прессу слили специально отобранные кусочки, чтобы скандала никакого не было, но тут-то жена! Она своего мужа с любого ракурса узнает…

— И что? — С любопытством спросил Мерзкий, когда я прервался на сигаретную тягу.

— Да ничего хорошего, — улыбнулся я. — Два месяца больничного после удара горячим утюгом. Мужик-то рядом сидел, ничего не подозревая и по привычке делая вид, что его ничего не касается.

— Наверное, потом еще с завода приходили, — расхохотался Мирон. — Объяснять жене, что она все-таки обозналась.

— Чего не знаю, того не знаю, — развел я руками, поддерживая общее веселье. — Продолжение истории Эдик не рассказывал.

Мы вернулись в квартиру, где выяснилось, что полковник госбезопасности не только знает веселые истории, но еще и мастерски их рассказывает. По крайней мере, наши девчонки заливались от смеха, слушая байку про неудачливого шпиона, оставлявшего посылки для резидента в мусорном баке у Чистых прудов, которые честно вынимали окрестные бомжи.

Больше всех, как потом выяснилось, повезло двум ханыгам, умудрившимся вычислить не только шпиона, но и резидента. Они пристально следили за всеми манипуляциями господ-разведчиков, а затем прихватили в личное пользование коробку с гонораром за какую-то информацию. Собственно, и раскручивать всю эту ниточку начали с двух бомжей, снявших номер в Метрополе и умудрившихся за сутки спустить около десяти тысяч долларов на девочек, алкоголь и новую одежду.

В таком же ключе вечер и продолжался, пока Эдика телефонным звонком не выдернули на службу. Мерзкий хотел было дернуться следом, но полковник напомнил ему, что официально на службе он еще не числится, поэтому и на выезде делать нечего.

— Может, мне с тобой? — спросил я у него в прихожей, понимая, что полковник явно поедет куда-то не на рядовой случай.

— Спасибо, пока не надо, — похлопал он меня по плечу. — Максима мне не споите, ему еще на службу в понедельник.

— Ну так до понедельника, — улыбнулся я. — Но ты маякуй, если дело денежное. А не так, как с этими курганами…

— Какие деньги, Андрей? — возмутился Эдик. — Я вообще-то на государственной службе, живу от зарплаты до зарплаты. И тебе советую устроиться на нормальную работу, а не слоняться по могилам в компании своего импульсивного товарища.

— Да-да, обязательно, — успокоил я его. — Но ты все-равно позвони.

— Не в этот раз, — расстроил он меня. — Вампиры активизировались. Вернее, кто-то ушлый и неучтенный. Выпивает людей досуха, от них только сухие кожа и кости остаются. Судя по всему, сейчас я увижу четвертый случай.

— Опа-на, — вспомнил я. — Мы только сегодня двоих наглых у Моси видели, Мирон еще с ними чуть не сцепился.

— Вообще неудивительно, — хмыкнул Эдик. — У твоего друга тормозов нет, ему что вампир, что оборотень. Кидаться на танк с голой пяткой — это в его стиле. Но это наверняка не наши клиенты. Здесь какой-то отморозок, не видящий границ и оставляющий после себя трупы. В преддверии Праздника Осени совсем удивительно получается.

— Какого праздника? — не понял я. — Никогда про такой не слышал.